Аннотация

Контекст Террористические атаки на израильское общество продолжаются с сентября 2000 года. Тем не менее, лишь немногие исследования изучали влияние терроризма на национально репрезентативные выборки населения, и ни одно из них не анализировало психологическое воздействие продолжающегося терроризма в Израиле.

Цели Определить уровень воздействия террористических атак и распространенность симптомов, связанных с травматическим стрессом (ТСР), симптомов посттравматического стрессового расстройства (ПТСР) и ощущения безопасности после 19 месяцев терроризма в Израиле, а также выявить факторы, связанные с психологическими последствиями и способами преодоления стресса.

Методы, место и участники Опрос по телефону проводился в апреле-мае 2002 года с использованием стратифицированного метода выборки. В исследовании приняли участие 902 подходящих домохозяйства, из которых была сформирована репрезентативная выборка из 742 израильтян старше 18 лет (уровень контакта составил 82%), а окончательное количество участников составило 512 человек (57%).

Основные показатели Количество симптомов ТСР, доля участников, соответствующих критериям симптомов для ПТСР и острого стрессового расстройства, оценивались с помощью Анкеты острого стрессового реагирования Стэнфорда, а также самооценка депрессии, оптимизма, чувства безопасности, потребности в помощи и способов преодоления стресса.

Результаты Из 512 участников опроса 84 человека (16,4%) подверглись непосредственному воздействию террористической атаки, а 191 (37,3%) имели родственников или друзей, которые подверглись воздействию. Из 510 участников, ответивших на вопросы о симптомах ТСР, 391 (76,7%) имели по крайней мере один симптом ТСР (среднее значение — 4,0 [СД, 4,5]; диапазон — от 0 до 23; средняя интенсивность — 0,8; диапазон — от 0 до 4). Критерии симптомов для ПТСР соответствовали 48 участникам (9,4%), а критерии для острого стрессового расстройства — 1 участнику; 299 (58,6%) сообщили о чувстве депрессии. Большинство респондентов выразили оптимизм относительно своего личного будущего (421 из 512 [82,2%]) и будущего Израиля (307 из 509 [66,8%]) и уверенность в своей способности функционировать в условиях террористической атаки (322 из 431 [74,6%]). Однако большинство участников испытывали низкое чувство безопасности как по отношению к себе (307 из 509 [60,4%]), так и к своим близким (345 из 507 [67,9%]). Лишь немногие сообщили о необходимости профессиональной помощи (27 из 506 [5,3%]). Женский пол, чувство безопасности и использование успокаивающих средств, алкоголя и сигарет для преодоления стресса были связаны с симптомами ТСР и критериями симптомов для ПТСР; уровень воздействия и объективный риск не оказали влияния. Наиболее распространенными механизмами преодоления стресса были активный поиск информации о близких и социальная поддержка.

Заключение

Учитывая характер и продолжительность травматического опыта, с которым сталкивается израильское общество, психологическое воздействие можно считать умеренным. Хотя участники опроса испытывали стресс и сниженное чувство безопасности, у них не развились высокие уровни психического расстройства, что может быть связано с процессом привыкания и механизмами преодоления стресса.

С начала интифады Аль-Акса в конце сентября 2000 года израильское общество столкнулось с постоянными террористическими атаками, включая ножевые и огнестрельные нападения, стрельбу из проезжающих автомобилей, вторжения в дома и террористические акты с использованием взрывных устройств. К 30 апреля 2002 года в результате террористических атак погибли 472 человека (из них 318 гражданских), а 3846 человек (2708 гражданских) получили ранения, что составляет 0,067% от населения в 6,4 миллиона. В пределах границ Израиля 1967 года было совершено 560 террористических атак (из более чем 13 000), в результате которых погибли 185 человек.

За исключением нескольких телефонных и интернет-опросов, проведенных после атак 11 сентября 2001 года в США, мало исследований анализировали влияние современных форм терроризма на национально репрезентативные выборки развитых стран. Эти исследования, проведенные после 11 сентября, изучали такие вопросы, как чувство безопасности у людей и распространенность симптомов посттравматического стрессового расстройства (ПТСР) и симптомов, связанных с травматическим стрессом (ТСР).

Тем не менее, ни одно исследование не анализировало психологическое воздействие продолжающегося терроризма в Израиле. В данном исследовании представлены результаты национально репрезентативного телефонного опроса жителей Израиля, проведенного в апреле и мае 2002 года, с целью определить распространенность симптомов ПТСР и выявить факторы, связанные с этими психологическими последствиями, а также способы преодоления, используемые для борьбы с воздействием терроризма и его постоянной угрозой.

Методы

Отбор участников

Поскольку Израиль является гетерогенной страной с множеством субпопуляций, выборка была получена с использованием метода случайной выборки внутри страты, основанного на большой базе данных, поддерживаемой Институтом ДАХАФ. Эта база данных содержит основные демографические данные о владельцах телефонных номеров, собранные и обновляемые на протяжении более 40 лет для целей опросов. Метод основан на использовании пулов стратифицированных телефонных номеров домохозяйств. Эти номера случайным образом выбираются компьютером до тех пор, пока не будет достигнуто необходимое количество участников в каждой стратифицированной группе. Страты определялись по следующим критериям: возраст, место жительства (города и общины), новые иммигранты из бывшего Советского Союза, члены киббуцов, ультраортодоксальные евреи, арабы из Израиля, а также евреи, родившиеся или чьи отцы родились в Западной Европе или Северной Америке, по сравнению с теми, кто родился или чьи отцы родились в Азии или Африке (включая новых иммигрантов). Размер каждой страты был определен на основе информации, полученной из Центрального статистического бюро Израиля. Целевой популяцией были все взрослые жители Израиля в возрасте 18 лет и старше. В результате было осуществлено 902 телефонных звонка в домохозяйства, и 742 человека (каждый из которых представлял одно домохозяйство) случайным образом были достигнуты по телефону (уровень контакта составил 82%). Из них 512 (69%) согласились участвовать в исследовании, что дало конечный уровень участия 57% и репрезентативную выборку израильского населения с максимальной ошибкой выборки 4,5%.

Демографические характеристики участников представлены в таблице 1. В выборке было 250 мужчин (48,9%) и 262 женщины (51,1%). Возраст участников варьировался от 18 до 66 лет (в среднем 38,35 года; стандартное отклонение 15,8). В выборке было 444 еврея (86,8%) и 68 арабов (13,2%). В отношении образования, 243 человека (48,4%) имели год или более образования после школы, 236 (46,9%) завершили среднюю школу, а 24 (4,7%) посещали только начальную школу. Что касается религиозности, 48 из 444 евреев в выборке (11%) сообщили, что они религиозные (то есть стараются следовать большинству религиозных норм, например, носят “кипу” в светском обществе), 134 (30,5%) описали себя как традиционные (то есть следуют большинству религиозных норм своей этнической традиции, обычно только в пределах своих домов и мест молитвы), 21 (4,9%) — как ортодоксальные (то есть живут в религиозной общине и следуют религиозным нормам как в общественной, так и в личной жизни), и 235 (53,6%) — как атеисты. Большинство участников проживало в городских районах. Из 444 евреев в выборке 56,7% родились в Израиле, а 43,3% были иммигрантами. Что касается дохода, 179 (49,3%) сообщили о среднем семейном доходе ниже среднего (около 2000 долларов в месяц), 145 (31,7%) — о среднем доходе, и 132 (28,9%) — о доходе выше среднего. Выборка была репрезентативной для израильского населения: не было обнаружено различий между приведенным распределением и данными, предоставленными Центральным статистическим бюро Израиля за 2001 год.

Анализ Неприсоединившихся Участников

Участники (n = 512) и неприсоединившиеся (n = 230) не различались по таким характеристикам, как пол, доход, место проживания, новые иммигранты из бывшего Советского Союза, члены киббуцов, ультраортодоксальные евреи, арабы из Израиля и евреи, являющиеся иммигрантами первого или второго поколения из Западной Европы или Северной Америки по сравнению с теми, кто иммигрировал из Азии или Африки. Однако неприсоединившиеся участники были значительно моложе (средний возраст 35,7 лет [стандартное отклонение 15,4]) по сравнению с участниками (средний возраст 38,2 года [стандартное отклонение 14,2]; t740 = 2,1; p = 0,04).

Сбор Данных

Интервью проводились по телефону с использованием структурированного опросника. Для связи с взрослым человеком по каждому телефонному номеру было сделано три попытки. Если на 5 вопросов не было получено ответа, такой человек считался неприсоединившимся, и интервью прекращалось (n = 5). Интервью проводились 30 апреля и 1 мая 2002 года, к тому времени жители Израиля уже испытали 19 месяцев террора.

Устное информированное согласие было получено в начале интервью, когда участников спрашивали, согласны ли они участвовать в исследовании. Исследование было одобрено Этическим комитетом Хельсинки Центра психического здоровья Лев-Хашарон, который связан с Медицинской школой Саклера Тель-Авивского университета.

Интервьюеры были профессионалами в области телефонных опросов с опытом работы не менее одного года, прошедшими обучение у психолога (М.Г.) и аспиранта-психолога, имеющего опыт проведения телефонных опросов. Обученные интервьюеры проводили телефонные интервью на иврите, русском или арабском языках; интервьюеры, говорящие на других языках, были доступны, но не использовались. В рамках пилотного исследования (см. раздел “Инструменты”) был выбран пул интервьюеров, наиболее подходящих для этого опроса, на основе их результатов в пилотном исследовании.

Инструменты

Исследовательским инструментом являлся структурированный опросник, состоящий из 51 вопроса, взятых из нескольких анкет, использованных в исследованиях реакций на травму и способов преодоления стресса. Эти анкеты измеряют симптомы посттравматического стрессового расстройства (ПТСР), способы совладания, чувство безопасности и ориентацию на будущее. Кроме того, мы добавили вопросы, использовавшиеся в предыдущих опросах для оценки реакций на значительные стрессовые события, а также вопросы, разработанные специально для данного исследования.

За исключением некоторых указаний, участникам предлагалось отвечать на вопросы, опираясь на “последний год и полтора с начала событий”, что приблизительно соответствует времени, прошедшему с начала интифады. Все вопросы были самореферентными. После пилотного исследования с участием 50 человек, опросник был модифицирован для удобства телефонного интервью, исключены трудные для понимания вопросы, а некоторые вопросы были объединены для уменьшения их общего числа. Восемьдесят восемь процентов анкет были заполнены за 12-15 минут.

В рамках данного исследования “террористическим актом” было оперативно определено любое вооруженное нападение со стороны самопровозглашенной террористической группы, как это классифицируется Израильскими силами обороны.

Степень воздействия оценивалась по тому, были ли участники подвергнуты террористическому акту, имели ли они друга или члена семьи, подвергшегося атаке, и были ли они или их друг/член семьи ранены или погибли в результате атаки. На основе этих трех вопросов мы разделили участников на шесть групп по уровню воздействия: (1) без воздействия; (2) воздействие только на друга/члена семьи, без травм; (3) воздействие только на друга/члена семьи (не личное), с травмами или гибелью; (4) только личное воздействие; (5) личное воздействие и воздействие на друга/члена семьи, без травм; (6) личное воздействие и воздействие на друга/члена семьи с травмами и/или смертью родственника или друга.

Симптомы, связанные с травмой и стрессом, измерялись с использованием модифицированной версии Опросника острых стрессовых реакций Стэнфорда (SASRQ). Этот опросник имеет приемлемые статистические характеристики и использовался в опросах, связанных с травмой, для оценки симптомов ПТСР и острых стрессовых расстройств (ОСР). Наша модифицированная версия SASRQ имела коэффициент альфа Кронбаха 0,91. Опросник состоял из 5 групп вопросов, представляющих 5 кластеров ПТСР, определенных по критериям Диагностического и статистического руководства по психическим расстройствам, четвертое издание (DSM-IV). Он состоял из 23 утверждений, каждое из которых касалось определенного симптома или поведения, связанного со стрессом. Для данного исследования мы использовали 4 вопроса о повторном переживании (кластер B), 6 вопросов о избегании/онемении (кластер C), 6 вопросов о гипервозбуждении (кластер D), 4 вопроса о диссоциативных симптомах (то есть деперсонализация, дереализация, эмоциональное онемение, амнезия), 2 вопроса о нарушениях (1 связанный с работой и 1 социальный) и 1 вопрос о дистрессе. Участников просили оценить свое согласие с каждым симптомом стресса по 5-балльной шкале Лайкерта (0 = не согласен, 1 = немного согласен, 2 = согласен, 3 = полностью согласен, 4 = совершенно согласен) и сообщить, как долго они испытывали или проявляли указанное поведение (1 = 2 дня или меньше; 2 = менее 1 месяца; 3 = 1 месяц или более).

Симптом считался значимым для оценки посттравматического стресса (ПТСР) и острых стрессовых расстройств (ОСР), если участник как минимум “согласился” (третий вариант из пяти) с утверждением и заявил, что испытывал этот симптом не менее одного месяца. Этот стандарт использовался для анализа количества симптомов стресса и критериев для ПТСР и ОСР. Поскольку не все участники соответствовали полным критериям DSM-IV для ПТСР (например, фактическое воздействие по сравнению с косвенным воздействием на травматическое событие) и наши наблюдения основывались на скрининговых инструментах, а не на всесторонних клинических оценках, участники не считались имеющими клинический диагноз ПТСР или ОСР, а рассматривались как имеющие набор симптомов, соответствующих этим расстройствам.

Опросник включал единственный вопрос о депрессии. Участникам задавали вопрос, чувствуют ли они себя “депрессивными” или “угрюмыми”.

Способы совладания с трудностями оценивались с помощью модифицированной версии опросника COPE. Этот опросник обладает приемлемыми статистическими характеристиками для оценки механизмов совладания и использовался в других исследованиях, связанных с травмой. Пилотное телефонное исследование с участием студентов показало хорошие результаты повторного тестирования за 2 недели (коэффициент корреляции Пирсона r = 0,83-0,98; n = 30). Опросник состоял из 14 вопросов. Десять вопросов были изначально взяты из опросника COPE и относились к различным способам совладания: эмоциональная социальная поддержка/выплескивание эмоций, инструментальная социальная поддержка, вера в Бога, принятие, умственное disengagement, отрицание, использование алкоголя или сигарет (для совладания с ситуацией), использование успокоительных (для совладания с ситуацией), юмор и участие в различных активностях. Также были добавлены вопросы, чтобы выяснить, проверяли ли участники безопасность своих родственников и/или друзей во время атаки, слушали ли они телевидение и радио для получения информации (активное совладание), избегали ли телевизионных и радионовостей (избегающее совладание), и искали ли помощь у друзей или семьи (активный поиск помощи/социальная поддержка). Участникам предлагалось указать, как часто они использовали каждый из способов совладания по 5-балльной шкале, где 0 — “совсем не использовал”, 4 — “очень часто использовал”. Также их спрашивали, считали ли они каждый из способов совладания полезным.

Способы совладания были представлены по типу, количеству используемых механизмов совладания и частоте их использования в каждом случае (0 = не использовался, 1 = использовался немного, 2 = использовался иногда, 3 = использовался часто, 4 = использовался всегда).

Будущее было исследовано с помощью двух вопросов, модифицированных из Шкалы Ориентации на Будущее для Детей. Эти два вопроса оценивают оптимизм по поводу личного будущего и будущего Израиля. На основе телефонного интервью с группой студентов коэффициент корреляции теста и повторного теста для этих двух вопросов составил r = 0.90 и r = 0.92 соответственно (n = 30). Участникам предлагалось указать степень своего согласия с утверждениями по 6-балльной шкале Лайкерта, где 1 — “весьма согласен”, а 6 — “совсем не согласен”. Ответ считался положительным, если участник указал как минимум умеренное согласие.

Чувство безопасности оценивалось с помощью двух вопросов, созданных для данного исследования, которые касались ощущения угрозы для себя и своих близких. На основе телефонного интервью с группой студентов коэффициент корреляции для этих двух вопросов составил r = 0.93 и r = 0.90 соответственно (n = 30). Эти два вопроса оценивались по 5-балльной шкале Лайкерта, где 0 — “совсем нет”, а 4 — “весьма”. Ответ считался положительным, если участник указал как минимум умеренное согласие.

Самоэффективность оценивалась с помощью одного вопроса, в котором участникам предлагалось указать, насколько они верят, что знают, что делать в случае террористической атаки. На основе телефонного интервью с группой студентов коэффициент корреляции для этого вопроса составил r = 0.90 (n = 30). Этот вопрос также оценивался по 5-балльной шкале Лайкерта, где 0 — “совсем нет”, а 4 — “весьма”. Ответ считался положительным, если участник указал как минимум умеренное согласие.

Поведение по поиску помощи исследовалось с помощью вопроса о том, чувствуют ли участники необходимость в психологическом или психиатрическом лечении и обращались ли они на телефонные горячие линии, созданные для помощи людям, испытывающим стресс из-за терроризма. Если участники отвечали “да” на второй вопрос, их спрашивали, была ли эта помощь полезной и планируют ли они использовать горячие линии в будущем.

Для оценки объективной угрозы использовались три показателя. Во-первых, все люди, проживающие в Иерусалиме, Тель-Авиве, Нетании или Хайфе (четырех городах, где до проведения исследования произошло большинство терактов с использованием самодельных взрывных устройств), а также те, кто жил в спорных поселениях, были объединены в одну группу и сравнивались с теми, кто проживал в других регионах. Сравнение этих двух групп показало, что жители районов с высоким риском значительно чаще сообщали о своем воздействии на угрозу, чем жители районов с низким риском (низкий риск [n = 379]: 0.90 [SD, 1.4]; высокий риск [n = 133]: 1.50 [SD, 1.6]; t510 = −3.8; P = .001).

Во-вторых, сравнивались жители городских и неурбанизированных мест, при этом из анализа были исключены лица, проживающие в спорных поселениях. Результаты показали, что городская группа была значительно более подвержена террористическим атакам, чем неурбанизированная группа (городская группа [n = 404]: 1.15 [SD, 1.5]; неурбанизированная группа [n = 98]: 0.72 [SD, 1.4]; t510 = 5.0; P = .008).

В-третьих, сравнивались еврейское и арабское население. Результаты показали, что евреи подвергались значительно более высокому уровню угрозы, чем арабы (евреи [n = 442]: 1.20 [SD, 1.5]; арабы [n = 67]: 0.57 [SD, 1.4]; t507 = 7.9; P = .001).

Статистические Анализы

Возраст, количество лет образования, год иммиграции и доход анализировались как непрерывные данные, в то время как пол, этническая принадлежность, религиозность, место проживания (город, община, поселение, кибуц, городское/неурбанизированное) и место рождения (Израиль/другое) рассматривались как категориальные данные. Данные были взвешены для контроля за возрастом и полом в описательных анализах. Для независимых выборок проводились t-тесты, χ²-тесты и корреляции Пирсона, после чего выполнялись два последовательных линейных регрессионных анализа для непрерывных переменных, таких как симптомы TSR и “чувство депрессии”, а также условная логистическая регрессия для переменной с дихотомическими симптомами ПТСР. В каждом регрессионном анализе проверялись значимые предикторы из семи групп переменных (демографические данные, воздействие, объективный риск, способы совладания, самоэффективность, ориентация на будущее и чувство безопасности) для включения в финальные модели. Уровень значимости был установлен на уровне P≤0.05 (двусторонний). Ненадежные переменные исключались из анализа для создания наиболее простого и понятного модели. Импутация отсутствующих значений не проводилась, за исключением показателя дохода, который был заменен средним значением выборки для регрессионного анализа. Чтобы контролировать возможность искажения выборки из-за замены средних значений дохода для отсутствующих данных, регрессионные анализы также проводились на меньшей выборке (n = 422) после удаления всех участников с отсутствующими значениями дохода. Результаты не различались значительно с представленными результатами оригинальной выборки. Другие случаи исключались из конкретного анализа, когда отсутствовала информация, относящаяся к анализируемому содержанию. Это не повлияло на размер и целостность выборки. Для всех анализов использовалась версия SPSS-PC 11.0 (SPSS Inc, Чикаго, Иллинойс).

Результаты

Таблица 2 демонстрирует степень воздействия террористических атак на респондентов. Более половины участников (285 [55.6%]) не испытывали личного воздействия или не имели родственников или друзей, подвергшихся атаке. Тридцать шесть человек (7%) были свидетелями атаки, но не имели знакомых, которые пострадали; 17 человек (3.3%) столкнулись с атакой лично, но их друзья или родственники не пострадали; и 31 человек (6%) испытали личное воздействие террористической атаки и потеряли друга или члена семьи, который был убит или ранен.

В общей сложности 84 человека (16.4%) из опрошенных израильтян сообщили, что они были непосредственно вовлечены в террористическую атаку в течение полутора лет до исследования; 113 человек (22.1%) сообщили, что у них есть друг или член семьи, который был ранен или убит в результате атаки; и 78 человек (15.3%) заявили, что знают кого-то, кто выживал в атаке без травм.

Симптомы TSR

Участники в среднем отметили 4.0 (SD, 4.5) стрессовых симптомов из 23 заданных вопросов (Таблица 3). Средний уровень интенсивности симптомов TSR составил 0.8 (в диапазоне от 0 до 4; SD, 0.7), и из 510 участников, для которых можно было оценить интенсивность симптомов TSR, 391 человек (76.7%) имели по крайней мере один симптом TSR.

Симптомы ПТСР и АСД

Как показано в Таблице 2, 189 участников (37.1%) отметили хотя бы один симптом повторного переживания (кластер B); 283 человека (55.5%) сообщили о наличии хотя бы одного симптома избегания или онемения (кластер C); 252 участника (49.4%) отметили хотя бы один симптом гипервозбуждения (кластер D); 116 участников (22.7%) указали хотя бы один из двух симптомов нарушения функционирования; и 236 человек (46.3%) отметили общий симптом дистресса.

Более четверти участников (138 [26.9%]) сообщили о наличии хотя бы одного из четырех диссоциативных симптомов; среднее количество отмеченных диссоциативных симптомов составило 0.4 (SD, 0.8). Деперсонализацию отметили 58 участников (11.4%), дереализацию — 42 (8.2%), эмоциональное онемение — 61 (12%), а амнезию — 46 (9%).

Критерии симптомов для ПТСР были выполнены у 48 участников (9.4%). При более строгих критериях (учитывая только ответы “полностью согласен” или выше) это число снизилось до 14 (2.7%). Только один участник соответствовал критериям симптомов для АСД.

Отношения и Поведение

Из 510 участников, ответивших на вопрос о депрессии, 299 (58.6%) заявили, что хотя бы в какой-то мере согласны с утверждением “Я чувствую себя подавленным или угнетенным”; 152 (29.8%) отметили, что “очень согласны” или “полностью согласны” с этим утверждением.

Большинство участников (82.2% [421/512]) выразили оптимизм относительно своего личного будущего, а 66.2% (337/509) — относительно будущего Израиля. В то же время 60.4% (307/509) заявили, что чувствуют опасность для своей жизни, и 67.9% (345/507) — что жизни их семьи и/или знакомых находятся под угрозой; 74.6% (322/431) хотя бы в какой-то мере согласились с тем, что смогут эффективно действовать в случае, если окажутся в террористической атаке.

Только 5.3% (27/506) участников заявили о необходимости профессионального лечения; 12.2% (62/509) сообщили, что звонили на горячие линии в указанный период; и 13.9% (66/475) подумали, что могут воспользоваться ими в будущем. Из тех, кто действительно звонил на горячие линии, 86.4% (57/66) не пользовались ими ранее, и только 12.9% (8/62) нашли их полезными.

Симптомы, Связанные с Воздействием Терроризма и Объективной Угрозой

В ходе исследования с использованием независимых t-тестов, χ²-тестов и корреляций Пирсона не было найдено значительных связей между объективной угрозой (высокий или низкий риск проживания, городское или неурбанистическое население, еврейское или арабское население) и уровнем воздействия, а также количеством симптомов TSR или ПТСР, или чувством депрессии. При анализе 48 участников, соответствующих критериям симптомов ПТСР, по сравнению с 461 участником без ПТСР, мощность анализа составила 44.8% для получения статистически значимого результата.

Аналогично, не было выявлено значительной связи между объективной угрозой (высокий или низкий риск проживания, городское или неурбанистическое население, еврейское или арабское население), уровнем воздействия и будущей ориентацией или чувством личной безопасности. Также не было обнаружено значительной связи между объективной угрозой, уровнем воздействия и восприятием необходимости лечения, нахождением в лечении, использованием горячей линии или предполагаемым использованием горячей линии в будущем. Мы не нашли значительной связи между объективной угрозой и любыми зависимыми переменными. Единственная значимая связь, обнаруженная с уровнем воздействия, заключалась в снижении чувства безопасности для друзей или семьи (n = 505; Pearson r = .13; P = .005).

Демографические Переменные, Связанные с Симптомами

Наличие симптомов ПТСР было значительно связано с женским полом (16.2% [42/260] женщин по сравнению с 2.4% [6/249] мужчин, имеющих симптомы ПТСР; χ²1 = 28.1; P<.001) и с более низким уровнем дохода (по шкале от 1 до 5, у тех, кто имел симптомы ПТСР, средний балл составил [2.4; SD, 1.2], у тех, кто не имел симптомов ПТСР — [2.8; SD, 1.2]; t454 = 2.01; P = .045). Другие демографические характеристики не были значимо связаны с симптомами ПТСР.

Большее количество симптомов TSR было выявлено у женщин (женщины: 5.2 [SD, 5.0]; мужчины: 3.5 [SD, 3.5]; t510 = 6.2; P<.001). Количество симптомов TSR также было связано с местом рождения (внутри Израиля: 3.7 [SD, 4.4]; за пределами Израиля: 4.6 [SD, 4.5]; t510 = −2.2; P = .03), религиозностью (религиозные: 4.7 [SD, 5.1]; нерелигиозные: 3.6 [SD, 4.0]; t437 = −2.6; P = .01) и более низким доходом (доход ниже среднего: 4.67 [SD, 5.2]; средний и выше: 3.7 [SD, 4.2]; t454 = −2.1; P = .03). Другие значимые связи с демографическими переменными не были найдены. Чувство депрессии было связано со средним возрастом (у тех, кто чувствует депрессию: 41.2 [SD, 15.8]; у тех, кто не чувствует депрессию: 37.2 [SD, 15.6] года; t506 = 2.6; P = .009) и полом (женщины: 2.1 [SD, 1.2]; мужчины: 1.4 [SD, 1.2]; t506 = 6.8; P<.001).

Способы Преодоления Последствий Террористических Атак

В таблице 4 представлены частота и полезность способов преодоления, используемых для справления с террористическими атаками. Наиболее часто применяемыми способами были проверка местонахождения семьи и друзей после атаки, а также получение инструментальной и эмоциональной социальной поддержки. Использование успокаивающих средств, алкоголя или сигарет как специфических механизмов преодоления встречалось реже. Мы не оценивали использование успокаивающих средств, алкоголя и сигарет, не связанных с процессом преодоления. Самостоятельное отвлечение через деятельность, активный поиск социальной поддержки, вера в Бога и проверка местонахождения близких после атак считались наиболее полезными способами для тех, кто когда-либо их использовал.

Участники в среднем использовали 6.4 (SD, 1.9; диапазон, 1-12) способов преодоления “когда-либо” и 1.3 (SD, 1.6; диапазон, 0-8) способов “всегда”.

Регрессионные Анализы

Было проведено три регрессионных анализа для оценки относительного вклада воздействия террористической атаки, демографических факторов, способов преодоления, будущей ориентации, чувства безопасности и самоэффективности в симптомы ПТСР, количество симптомов TSR и чувство депрессии. Финальные регрессионные модели представлены в таблице 5.

Все регрессионные модели показали связь между всеми тремя зависимыми переменными и женским полом, низким чувством безопасности (используемым здесь как предиктор), а также преодолением с помощью успокаивающих средств и алкоголя или сигарет. Кроме того, модели показали, что избегание телевидения и радио связано с количеством симптомов TSR, вера в Бога ассоциируется с количеством симптомов TSR и чувством депрессии, а старший возраст связан с чувством депрессии. Из-за ограничений по размеру выборки мы не смогли провести валидацию логистической регрессионной модели для симптомов ПТСР (не удалось оценить соответствие через внешнюю валидацию).

Комментарий

Данное исследование предоставляет качественное подтверждение обширному воздействию терроризма на израильских граждан во время насильственной интифады, начавшейся в сентябре 2000 года. В течение 19 месяцев, прошедших с момента начала интифады до проведения опроса в апреле-мае 2001 года, почти половина участников опроса столкнулась с терроризмом лично или через друзей и членов семьи: 16.4% участников сообщили о том, что сами стали жертвами террористической атаки, а 37.4% указали, что их друзья или родственники оказались в эпицентре атаки.

Результаты исследования свидетельствуют о значительном влиянии терроризма. Почти две трети участников (60%) заявили, что чувствуют опасность для своей жизни, а более двух третей (67.9%) отметили, что жизнь их друзей и семьи также в опасности.

Кроме того, участники сообщили о симптомах, связанных с травмой и стрессом. Более одной трети (37.4%) участников указали на наличие хотя бы одного симптома TSR в течение как минимум одного месяца, в среднем участники сообщали о 4 симптомах. Наиболее часто упоминаемыми симптомами были избегание или онемение, которые отметили 55.5% участников, за ними следовали симптомы гиперактивации (49.4%) и повторное переживание травматических событий (37.1%). Более 26.9% участников отметили наличие хотя бы одного диссоциативного симптома, 46.3% сообщили о том, что испытывают беспокойство из-за своих симптомов, а 22.7% указали на ухудшение своей профессиональной или социальной деятельности.

Более половины участников (58.6%) сообщили о чувстве депрессии или подавленности, а 28% отметили, что чувствуют себя “очень” подавленными. В общей сложности 9.4% участников соответствовали критериям DSM-IV для диагностики посттравматического стрессового расстройства (ПТСР). Хотя любые клинические выводы из этих результатов следует делать с осторожностью, этот показатель можно экстраполировать на 610 000 из 6.4 миллиона израильтян, которые могли соответствовать критериям ПТСР на момент исследования.

Тем не менее, несмотря на все переживания, эмоциональное воздействие, похоже, было относительно умеренным. На момент исследования участники столкнулись с 19 месяцами террористических атак, которые характеризовались постоянно растущей частотой. Терроризм охватил почти все районы страны, а новости о террористических атаках регулярно освещались по телевидению и радио. Учитывая высокий уровень прямого и косвенного воздействия травмы на участников, можно было ожидать гораздо большего уровня страха и стресса, чем было на самом деле.

Среднее количество и интенсивность симптомов TSR, сообщенных в этом исследовании, схожи с показателями, зафиксированными среди национальной выборки жителей США после террористической атаки 11 сентября на Всемирный торговый центр в Нью-Йорке, которая, несмотря на всю свою разрушительность, произошла в один день и была более удаленной для большинства американцев, чем повторяющиеся атаки, переживаемые израильским населением. Преобладание симптомов ПТСР в нашей выборке (9.4%) также было сопоставимо с данными, полученными после 11 сентября среди жителей Нью-Йорка (например, 7.5% по данным Galea и др. и 11.2% по данным Schlenger и др.). Однако уровень ПТСР в Израиле по данным этого исследования ниже, чем показатели среди людей, находившихся в непосредственной близости от Всемирного торгового центра через 1-2 месяца после атаки 11 сентября (20%), и среди тех, кто находился вне Нью-Йорка через 2 месяца после атаки (17%). Таким образом, уровень людей с симптомами ПТСР в Израиле кажется особенно низким, учитывая, что многие израильтяне уже пережили предыдущие травматические события (например, войны, предыдущие террористические атаки, Холокост), что может увеличить восприимчивость к последующим травмам.

Таким образом, несмотря на высокий уровень стресса и беспокойства о безопасности, среди участников было зафиксировано относительно низкое количество симптомов посттравматического стрессового расстройства (ПТСР). Кроме того, большинство опрошенных не испытывало особой необходимости в профессиональной помощи для преодоления симптомов, вызванных атаками. Большинство также выразило оптимизм относительно своего будущего и будущего Израиля, а также уверенность в своих силах в случае террористической угрозы.

Более того, участники, похоже, конструктивно и гибко справлялись с последствиями терроризма. В среднем они использовали шесть различных способов преодоления трудностей, наиболее распространенными из которых были поиск информации (о близких или в новостях) и получение (а также, по-видимому, предоставление) эмоциональной и практической социальной поддержки, а также попытки найти такую поддержку, если ее не было. Среди способов преодоления, которые участники всегда использовали, в основном преобладали практические методы, такие как проверка местонахождения семьи или друзей, активный сбор информации из новостей и поиск социальной поддержки. Эти способы преодоления, как сообщается, связаны с эмоциональным здоровьем. В то же время значительно меньшая доля участников сообщила о применении самоотвлечения или избегания информации, а еще меньший процент использовал успокоительные, алкоголь или сигареты как способы справления с ситуацией. Эти результаты могут помочь развеять мнение о том, что люди, подвергшиеся террористическим атакам, ведут себя иррационально и что как самоконтроль, так и социальная структура разрушаются. Наши результаты могут показаться несколько оптимистичными по сравнению с другими исследованиями воздействия травмы на большие группы населения. Однако многие предыдущие исследования проводились в крайне тяжелых условиях, таких как войны и гражданские конфликты, чего не наблюдалось в Израиле.

Адаптивные реакции, наблюдаемые в данном исследовании, могут быть объяснены эффектом аккомодации, при котором стресс и тревога, вызванные травматическими событиями, уменьшаются с их повторением. Эффекты аккомодации были отмечены во время войны в Персидском заливе в 1991 году, когда израильтяне привыкали к повторяющимся ракетным атакам, а также во время бомбардировок Лондона в годы Второй мировой войны, когда жители города долгое время подвергались постоянным налетам. На самом деле поведение израильского и британского населения, похоже, было схожим: ни там, ни там не было значительного числа психических травм, и оба народа привыкли к стрессу. Вместе с чувством депрессии, низким уровнем безопасности и другими симптомами стресса, обе группы сообщали о высоком уровне уверенности в себе и оптимизме.

В дополнение к исследованию эмоциональных и когнитивных последствий продолжающегося терроризма, это исследование также стремилось выявить предикторы стресса. В отличие от многочисленных исследований, которые обнаружили связь между уровнем воздействия и симптомами посттравматического стрессового расстройства (ПТСР), а также другими психосоциальными реакциями на травматические события, мы не нашли никакой ассоциации между критериями симптомов ПТСР и уровнем воздействия. Также не было выявлено связи между уровнем воздействия и количеством или интенсивностью симптомов стресса или любыми другими показателями стресса. То есть, лица, которые были непосредственно травмированы в результате террористической атаки, не испытывали более негативных эмоциональных последствий, чем те, кто не подвергался атаке, ни лично, ни через членов семьи или друзей.

Это наблюдение можно объяснить двумя способами. Первый вариант заключается в том, что люди, пережившие терроризм, могут недооценивать свой стресс и продолжать жить, не испытывая значительного влияния на себя. Второй вариант предполагает, что это отражает широкий охват травматической реальности в Израиле, которая косвенно или непосредственно (например, через средства массовой информации) затронула практически все население. Эта интерпретация согласуется с выводами исследования Silver и др., согласно которым психологическое воздействие значительной национальной травмы не ограничивается лишь теми, кто пережил ее непосредственно.

Дополнительные подтверждения второй интерпретации можно найти в демографических данных нашей выборки. Они показали, что нет различий в травматических последствиях между городским и сельским населением, а также между еврейским и арабским населением. Аналогично, уровень образования не смягчил воздействие терроризма, как это наблюдалось в случае других травматических событий.

Из всех изученных демографических характеристик только женский пол был значительно связан со всеми оцененными показателями психического здоровья (то есть с симптомами ПТСР, симптомами стресса и чувством депрессии). Регрессионный анализ показал, что женщины в Израиле в 5,54 раза чаще, чем мужчины, соответствовали критериям симптомов ПТСР, и аналогичная закономерность наблюдалась и для симптомов стресса, и для чувства депрессии. Наши результаты подтверждают предыдущие данные о том, что женщины чаще, чем мужчины, сообщают о наличии симптомов ПТСР. Однако нельзя исключать возможность полового предвзятости в отчетах о симптомах. Необходимы дальнейшие исследования взаимосвязи между травмой, эмоциональным coping и полом, а также влияния этой взаимосвязи на симптомы ПТСР и стресса.

Ограничения

Данное исследование имеет ряд ограничений, в том числе отсутствие данных о психологических последствиях, которые были изучены в этом исследовании, до начала интифады. Без информации о уровне симптомов посттравматического стрессового расстройства (ПТСР) в населении, количестве и интенсивности симптомов стресса, чувстве безопасности и ощущениях депрессии в период, предшествующий интифаде, мы не можем адекватно оценить эмоциональное воздействие терроризма.

Еще одним ограничением является то, что около трети опрошенных отказались от интервью. Мы не можем знать, связано ли их отказ с более высоким уровнем стресса. Более того, мы не можем определить, имеют ли эти самоотчеты о симптомах клиническое значение или же они просто отражают повышенное внимание и возбуждение в связи с террористической угрозой.

Кроме того, следует с осторожностью обобщать результаты на различные субпопуляции, которые могли или не могли подвергаться угрозе терроризма и которые могли быть недостаточно представлены в выборке (например, люди без жилья или телефонов). Наши результаты также не применимы к лицам младше 18 лет, которые могут находиться в группе повышенного риска развития вероятного ПТСР и связанных с ним симптомов.

Наконец, еще одно ограничение заключается в том, что мы не изучали реальное поведение. Использование копинг-поведенческих стратегий, таких как избегание общественных мест и общественного транспорта, могло бы дать больше информации о том, как израильтяне реагировали на угрозу терроризма.

Заключение

Тем не менее, наше исследование показывает, что после 19 месяцев постоянного воздействия общественного терроризма израильское общество справляется с ситуацией. Несмотря на ограниченное чувство безопасности и значительный уровень стресса, большинство израильтян сообщили о том, что адаптировались к происходящему и не испытывают серьезных психических расстройств. Большинство из них искали различные способы справиться с террором и его постоянными угрозами. Это может быть связано с процессами адаптации и приспособления.