Полк был развернут вместе с армией на равнине Лессин и позже вблизи Брюсселя; французы благодаря своему численному превосходству смогли захватить несколько укрепленных городов.

Тем временем в Шотландии началось восстание под руководством Чарльза Эдуарда, старшего сына претендента. Этот авантюрист, руководствуемый отчаянными и коварными людьми, подстрекаемый хитрыми политикой Франции, лично обладающий сангвиничным характером и склонный прислушиваться к каждому представлению, которое льстило его взглядам, начал свой поход в стиле, мало соответствующем масштабам его планов, которые заключались в свержении правящего монарха и свержении конституции смелого и свободного народа. Прибыв в Шотландию, он был присоединен к нескольким кланам высокогорья, и в связи с тем, что королевские войска находились во Фландрии, его усилия увенчались успехом на короткий срок.

Двенадцатый полк был одним из корпусов, направленных на возвращение в Англию в этот момент: он прибыл в Грейвзенд 4 ноября, затем вошел в состав армии, собравшейся под командованием герцога Камберленда, когда кланы проникли в Англию настолько далеко, как Дерби.

Британцы мало привыкли слышать звуки войны у себя под носом и изначально были встревожены новизной; но вскоре восстановились, проявив лояльность и единство в поддержании недвижимых прав своего монарха и защите своей собственной свободы. Ежедневно адреса, подкрепленные ассоциациями, были адресованы королю; армия вернулась из Фландрии, и претендент бросился на обратный путь в Шотландию.

Двенадцатый полк преследовал высокогорцев до Карлайла и оказался перед этим городом, когда повстанческая гарнизон сдалась.В начале 1746 года полк был отозван с севера Англии; но после поражения в битве при Фолкерке войсками под командованием генерал-лейтенанта Хоули, ему приказали отправиться в Шотландию. Произошло несколько обстоятельств, препятствовавших немедленному направлению туда, но он отправился из Плимута к концу марта и отплыл в Шотландию в начале апреля.

До вступления полка в армию под командованием герцога Камберленда битва при Каллодене уже решила судьбу молодого претендента, который стал после событий того дня не вымышленным монархом, а скромным беглецом, и после прятался некоторое время в Хайлендах и Гебридах, он бежал на континент. Полк находился несколько месяцев в Перте.Летом 1747 года двенадцатые разместились в заросшей долине, окруженной мрачными обрывами, недалеко от Форт-Августа, в Шотландских горах; осенью полк был отозван из Северной Британии и размещен в Англии.Тем временем война на континенте продолжалась, и в начале 1748 года полк отправился из Шилдса в Голландию, чтобы присоединиться к союзной армии в этой стране.

Весной полк вышел на поле и участвовал в нескольких операциях; боевые действия были позже завершены мирным договором, заключенным в Акс-ла-Шапель, и зимой двенадцатый полк вернулся в Англию.Сразу после возвращения из Голландии полк отправился на остров Минорка, где он находился три года.

1 июля 1751 года было издано королевское постановление, регулирующее стандарты, цвета и одежду нескольких полков. В это время костюм двенадцатых включал в себя — пестрые шляпы, окаймленные белой кружевной лентой, багряные плащи, обшитые и подкладанные желтой тканью, украшенные белой кружевной лентой; багряные жилеты и бриджи, а также белые гетры. Первый, или королевский цвет, был великим союзом; второй, или полковой цвет, был из желтого шелка, в центре которого находилась цифра XII золотыми символами, внутри венка из роз и чертополоха на одном стебле, а союз в верхнем кантоне.

К концу 1751 года двенадцатый полк был освобожден от службы на Менорке пятьдесят первым полком и вернулся в Англию, куда прибыл в начале 1752 года.

Прогресс колонизации Северной Америки вовлек Великобританию в споры с французским правительством относительно территории близ реки Огайо, что привело к началу Семилетней войны в 1756 году. По этому случаю численность двенадцатого полка была увеличена, и в 1757 году он состоял из двух батальонов.

Генерал Скелтон умер 9 апреля 1757 года, и король Георг II. присвоил звание полковника двенадцатого пехотного генерал-майору Роберту Нейпиру из пятьдесят первого полка.

В 1758 году второй батальон Двенадцатого пехотного полка был преобразован в шестьдесят пятый полк под командованием полковника Армигера, состоявшего из капитана и лейтенанта.- полковник первого пехотного полка.[9]

Тем временем война, начавшаяся в Америке, распространилась на Ганновер, и курфюршество было захвачено войсками Франции. Части ганноверских, [30] гессенских и брауншвейгских войск под командованием принца Фердинанда Брауншвейгского противостояли силам противника, и летом 1758 года Двенадцатый полк, после непродолжительной стоянки на острове Уайт, получил приказ отправиться в Германию, чтобы присоединиться к союзным войскам. армия. Полк прибыл в Эмбден 1 августа, 3-го высадился в нескольких милях от города, а 5-го начал свой марш на соединение с армией, который он совершил за двенадцать дней, и 20-го числа того же месяца принц Фердинанд провел смотр.

В течение оставшейся части кампании полк активно использовался и выполнял множество утомительных задач. В конце ноября он выступил в Мюнстер, город, расположенный в плодородной и приятной местности на реке Аа.

Боевые действия начались ранней весной 1759 года, и союзники получили некоторое преимущество; но когда французские войска были собраны, они обладали таким большим численным превосходством, что принц Фердинанд был вынужден отступить по мере продвижения противника. В результате серии отступлений союзная армия оказалась в окрестностях Миндена, расположенного на берегу реки Везер в Вестфалии.

Французская армия под командованием маршала де Контада овладела Минденом и заняла прочные позиции вблизи этого города.

Принц Фердинанд Брауншвейгский предпринял маневр: он отделил одну часть войск под командованием своего племянника, наследного принца Брауншвейгского, и, казалось, оставил другую открытой для атаки всей армии противника. Решение об уничтожении этого корпуса было принято французским командующим, и он привел свою армию в движение с этой целью в ночь с 31 июля на 1 августа. В то время как французы были на марше, принц Фердинанд выступил вперед с армией союзников, и ранним утром 1 августа, когда передовые части противника достигли вершины возвышенности, они были удивлены, обнаружив вместо нескольких слабых корпусов армию союзников построились в боевом порядке. Таким образом, французский маршал внезапно оказался перед необходимостью сражаться на невыгодной территории. После некоторого промедления он выстроился в линию, и сражение началось.

Двенадцатый, под командованием лейтенанта.- Полковник Уильям Робинсон с двадцать третьим и тридцать седьмым британскими полками, за которым следовали двадцатый, двадцать пятый и пятьдесят первый под командованием генерал-майора Уолдегрейва и генерал-майора Кингсли, в окружении двух батальонов ганноверской пехоты и ганноверского полка Харденберга, и при поддержке три полка ганноверцев и батальон гессенской пехотной гвардии двинулись в атаку на левое крыло французской армии, где маршал де Контад разместил элиту своей кавалерии, карабинеров и жандармов. Двенадцатый, двадцать третий и тридцать седьмой полки возглавили атаку с поразительной отвагой: когда они двинулись вперед плотным строем, артиллерия противника открыла сильнейший огонь, от которого в рядах появились бреши, и французские карабинеры двинулись в атаку, но раскатистый залп трех британских полки наносили удары по вражеским эскадронам, когда многие люди падали, а оставшиеся в живых натягивали поводья на своих лошадей, разворачивались и скакали в тыл; их артиллерия возобновляла огонь, когда отбитые эскадроны отступали. Ганноверская бригада наступала слева от Двенадцатого, двадцать третьего и тридцать седьмого полков, а остальные три британских полка – справа.[32] Вскоре вперед выступила другая шеренга французских кавалеристов, одетых в великолепные мундиры и внушительных по численности, солдаты кричали и размахивали мечами; но в середине атаки они были сражены градом пуль британских полков, разбиты и отброшены назад с тяжелыми потерями. Продолжая наступать с победоносной яростью, три бригады оказались под огнем пехоты противника на своих флангах; но ничто не могло их остановить: воодушевленные успехом и уверенные в собственной доблести, они воспользовались своим преимуществом, разгромили всю французскую кавалерию и изгнали ее с поля боя.[10] Две бригады французской пехоты попытались остановить поток сражения, но они были быстро разбиты и рассеяны.[11] Отряд саксонских войск демонстративно напал на британские полки-победители, но вскоре они были обращены в бегство, и торжествующие англичане продолжили свой блестящий путь, преодолев все препятствия.

Сражение началось между шестью и семью часами [33] утра; около девяти часов противник начал отступать; последовало всеобщее замешательство, а в десять часов вся французская армия в беспорядке обратилась в бегство, потеряв сорок три орудия, десять знамен и семь стандартов.

В двенадцатом полку погибли лейтенанты Уильям Фолкингем, Генри Пробин и Джордж Таунсенд, четыре сержанта, один барабанщик и семьдесят семь рядовых.- Полковник Уильям Робинсон, капитаны Матиас Мюррей, Уильям Клаудсли и Питер Кэмпбелл, капитан-лейтенант Питер Данбар; лейтенанты Томас Флетчер, Уильям Барлоу, Томас Лоулесс, Эдвард Фриман, Джон Кэмпбелл и Джордж Роуз; прапорщики Джон Форбс, Дэвид Паркилл и Джон Кей, одиннадцать сержантов, четыре барабанщика и сто семьдесят пять рядовых раненых; Капитаны Питер Чалберт и Роберт Экленд, а также одиннадцать рядовых пропали без вести.

На следующий день двенадцатому полку, как и другим британским полкам, была объявлена благодарность в приказах; и его выдающееся поведение по этому случаю впоследствии было удостоено королевской власти нанести слово “Минден” на его цвета и звания в ознаменование его доблести.[12]

Минден был взят на следующий день, и французская армия была вынуждена поспешно отступить на расстояние около двухсот миль. Союзники преследовали отступающего противника с огромной энергией, взбираясь по обрывам, преодолевая болота, преодолевая многочисленные трудности и наступая на отступающую армию с такой решимостью, что несколько французских корпусов были почти уничтожены, а также было захвачено много пленных с большим количеством багажа. Двенадцатый пехотный полк принял участие в опасностях, трудах и столкновениях, связанных с этим блестящим успехом, и когда погода стала слишком суровой для того, чтобы войска могли оставаться на поле боя, полк был направлен на расквартирование в епископство Оснабург в Вестфалии.

Полк покинул свои казармы 5 мая 1760 года, чтобы выступить в поход, и 12 числа того же месяца прибыл в окрестности Падерборна; к нему присоединился многочисленный отряд новобранцев из Англии, призванный восполнить потери предыдущей кампании.

Стотысячное французское войско под командованием герцога Брольо и отдельный корпус под командованием графа де Сен-Жермена вышли на поле боя и настолько превосходили по численности армию союзников, что последняя была вынуждена перейти к обороне. Двенадцатый полк принимал участие в многочисленных операциях. К концу мая они расположились лагерем на высотах близ Фрицлара; в июле они продвинулись к окрестностям Саксенхаузена, откуда отступили к Касселю и расположились лагерем близ Калле.

Более тридцати тысяч французских солдат переправились через реку Димель и заняли позиции близ Варбурга, чтобы отрезать сообщение союзников с Вестфальей, когда принц Фердинанд Брауншвейгский покинул лагерь в Калле и переправился через реку, чтобы атаковать эту часть французской армии. Сражение началось утром 31 июля, в это время Двенадцатый и другие британские пехотные корпуса находились в нескольких милях от места сражения. Солдаты с необычайным рвением спешили вперед, чтобы принять участие в сражении: стоял жаркий летний день; им предстояло пересечь труднопроходимую местность, пройти болота и преодолеть многочисленные трудности, и они[35] проявили столько энергии, что несколько человек упали на дороге;[13] но прежде чем они прибыли в Варбург, французские войска отступили за реку.

В течение оставшейся части кампании полк был задействован на реке Дымель, и союзная армия тайными и быстрыми передвижениями, смелыми и стремительными наступлениями и внезапными и неожиданными атаками держала противника в постоянной тревоге. Зимой полк разместился на квартирах в епископстве Падерборн.

Поскольку враг собрал огромные запасы в земле Гессен и на Нижнем Рейне, союзная армия в феврале 1761 года совершила внезапное наступление на места расквартирования противника, захватила несколько укрепленных городов и многочисленные склады продовольствия. Двенадцатый отряд принял участие в этом предприятии, продвигаясь по глубокому снегу и приняв участие в нескольких важных захватах: когда эта служба была выполнена, они удалились в свои прежние помещения.

В июне 1761 года полк снова выступил в поход и участвовал в нескольких операциях; он был сформирован в бригаду из пятого, двадцать четвертого и тридцать седьмого полков под командованием бригадного генерала Сэндфорда и был направлен в дивизию маркиза Грэнби. После нескольких изнурительных маршей полк был расквартирован перед деревней Кирх-Денкерн и недалеко от Веллингхаузена, в епископстве Падерборн. Французы под командованием маршалов Субиза и герцога Брольо атаковали этот пост 15 июля; но британская пехота твердо и решительно удерживала позиции, и враг был отброшен с потерями. Огонь стрелков продолжался всю ночь, а на следующий день атака была повторена со свежими силами, когда двенадцатый полк проявил большую храбрость при обороне позиции. После пятичасового ожесточенного боя в рядах противника возникло некоторое замешательство, когда бригада бросилась в атаку и с большим кровопролитием разгромила батальоны противника. Потери полка в этом случае ограничились тремя рядовыми убитыми и девятью ранеными.

Двенадцатый полк дислоцировался близ Кирх-Денкерна до 27 июля: впоследствии он участвовал в маневрах и перестрелках в различных частях епископства Падерборн и на реке Везер, а в сентябре был задействован в земле Гессен. В начале ноября они участвовали в нескольких стычках в Ганноверском курфюршестве, а затем на несколько месяцев были расквартированы в епископстве Оснабург.

Полк покинул свои места расквартирования в Оснабурге весной 1762 года и был сформирован в бригаду из тех же полков, что и в предыдущем году. 24 июня она была захвачена врасплох французской армией, стоявшей лагерем у Гребенштайна: рано утром того же дня она пришла в движение, в четыре часа переправилась через реку Дымель у Либенау и, продвинувшись на несколько миль по лесистой местности, оказалась перед во вражеском лагере. Французы были застигнуты врасплох и сбиты с толку; они покинули свой лагерь, оставив палатки на месте, и отступили к Касселю; одна дивизия под командованием генерала Стейнвилла бросилась в леса Вильгельмсталя, чтобы прикрыть движение. Эта дивизия была атакована и почти полностью уничтожена; потеряв много людей убитыми и ранеными, оставшиеся сдались пятому пехотному полку, который был головным полком бригады, к которой принадлежала Двенадцатая.

После сражения полк расположился лагерем на высотах Вильгельмсталя; впоследствии он использовался в различных операциях, а 23 июля его гренадерская рота приняла участие в изгнании саксонцев под командованием принца Ксавьера с их позиции в Люттерберге и в захвате тринадцати пушечных орудий.

24 июля сотня солдат Двенадцатого пехотного полка участвовала в выбивании вражеского отряда с высот Хомбурга. Впоследствии полк участвовал в операциях на реках Ом и Лан, а также в прикрытии осады Касселя, крепость которого сдалась в начале ноября.

Вскоре после капитуляции Касселя военные действия были приостановлены, за чем последовал мирный договор, заключенный в Фонтенбло: полк был расквартирован в епископстве Мюнстер около десяти недель.

В начале 1763 года армии была объявлена благодарность парламента за ее поведение во время войны. В феврале полк прошел маршем через Голландию до Вильямштадта, откуда отправился в Англию: его боевая численность, согласно отчету о погрузке, составляла двадцать семь офицеров, шестьсот восемьдесят девять унтер-офицеров и солдат.

По прибытии в Англию из Германии Двенадцатому полку было приказано проследовать в Шотландию, где они дислоцировались в течение следующих трех лет.

Генерал-лейтенант Нейпир умер в ноябре 1766 года, когда умер король Георг III. от капитана и лейтенанта командование полком перешло к полковнику Генри Клинтону.- полковник первой пехотной гвардии.

В 1767 году Двенадцатый полк был расквартирован в Англии, а в 1769 году они отправились в Гибралтар, чтобы сменить двадцатый полк, несший гарнизонную службу в этой крепости.

В 1775 году началась американская война, и полковник полка, лейтенант.- Генерал сэр Генри Клинтон, отличившийся в этой стране: в декабре 1778 года он был назначен полковником восемьдесят четвертого полка королевских хайлендских эмигрантов, который затем был направлен на службу в Северную Америку, а затем расформирован. Звание полковника двенадцатого пехотного полка оставалось вакантным до 21 апреля 1779 года, когда оно было присвоено полковнику Уильяму Пиктону из семьдесят пятого полка, недавно сформированного корпуса, который был расформирован после заключения мира в 1782-1783 годах.

Двенадцатый полк остался в Гибралтаре. К захвату англичанами этой крепости с британским гарнизоном на вершине скалистого мыса, возвышающегося над провинциями Испании, испанцы относились с большой ревностью: все попытки вернуть ее провалились. Великобритания придавала большое значение обладанию этой крепостью, но борьба между восставшими провинциями Северной Америки и Англией, по-видимому, предоставила испанскому монарху благоприятную возможность вернуть себе эту ценную крепость. Когда французский монарх признал независимость Соединенных Штатов и начал военные действия против Великобритании, время показалось особенно благоприятным для новой попытки отвоевать Гибралтар, и летом 1779 года эта крепость была осаждена с моря и суши испанскими флотами и армиями.

Гарнизон состоял из двенадцатого, тридцать девятого, пятьдесят шестого, пятьдесят восьмого и (в конце) семьдесят второго британских полков, ганноверских полков Харденберга, Редена и Де ла Мотта, а также некоторой части артиллерии и инженеров. В двенадцатом полку было двадцать девять офицеров, двадцать девять сержантов, двадцать два барабанщика и пятьсот девятнадцать рядовых под командованием лейтенанта.- Полковник Тригг: гарнизон насчитывал пять тысяч триста восемьдесят два человека под командованием генерала Элиотта, впоследствии лорда Хитфилда.[14]

Находясь в морской и сухопутной блокаде, войска в Гибралтаре были отрезаны от связи со всеми странами, и гарнизон был словно замкнут в себе. Меры по обороне были продуманы и выполнены со знанием дела. Солдаты придерживались строгих правил, которые диктовали обстоятельства, и суровые физические упражнения и скудная диета стали для них привычными; в то же время обширные приготовления противника, огромное значение крепости и решительный характер генерала Элиотта и его гарнизона [40] привели к тому, что эта осада стала предметом всеобщего интереса, и взоры всей Европы были устремлены на Гибралтар, наблюдая за результатом сражения.

По мере продвижения вражеских работ мостовая на улицах была разобрана, башни заметных зданий снесены, караульные помещения сняты с крыш, каменные сторожевые будки сняты, траверсы возведены, проложен крытый путь, и были приняты все меры, чтобы предотвратить бомбардировку этого места. серьезные результаты.

В начале 1780 года провизии стало не хватать, и солдаты с радостью переносили лишения; но вскоре после этого гарнизон был освобожден флотом из Англии; однако потребности войск не были удовлетворены по многим важным предметам.

Испанцы возобновили морскую блокаду и направили в гавань девять брандеров, но безуспешно попытались уничтожить корабли. Вскоре провизии снова стало не хватать; на скалах с некоторым успехом выращивали овощи; с вересковых пустошей были получены скудные запасы некоторых продуктов, и в апреле 1781 года гарнизон снова был освобожден.

Осада продолжалась, и жестокая бомбардировка превратила большую часть города в груду развалин.

Генерал Элиотт намеренно наблюдал за продвижением противника и держал свой гарнизон в пределах крепости, пока не представилась благоприятная возможность для вылазки, когда был издан следующий “Вечерний приказ по гарнизону”, датированный 26 ноября 1781 года: “Подпишите, спокойно.— Всем гренадерам и легкой пехоте гарнизона, а также всем солдатам Двенадцатого полка и полка Гарденберга, а также офицерам и унтер-офицерам, находящимся на службе, немедленно смениться и присоединиться к своим полкам, чтобы сформировать отряд, состоящий из Двенадцатого полка и полка Гарденберга полный; гренадеры и легкая пехота всех остальных полков; один капитан, три лейтенанта, десять унтер-офицеров и сотня артиллеристов; три инженера, семь офицеров, десять унтер-офицеров, надсмотрщики, а также сто шестьдесят линейных рабочих и сорок рабочих-ремесленников; каждый каждый человек должен иметь тридцать шесть патронов, хороший кремень в ружье и еще один в кармане; всем отрядом командовать бригадному генералу Россу; в двенадцать часов ночи собраться на красных песках, чтобы совершить вылазку на вражеские батареи. Тридцать Девятый и пятьдесят восьмой полки пройдут парадным строем в одно и то же время, под командованием бригадного генерала Пиктона, чтобы поддержать вылазку в случае необходимости.’

Двенадцатый полк появился на параде в назначенный час и собрал двадцать шесть офицеров, двадцать восемь сержантов, двух барабанщиков и четыреста тридцать рядовых, готовых принять участие в этом предприятии. Была полночь; ярко светила луна, и в лагере врага все было тихо. Солдаты прождали два часа, когда луна зашла, небо заволокла тьма, и они бесшумно вышли из крепости. Испанские полки спали в лагере; их часовые на батареях тоже отдыхали, как вдруг послышался топот приближающейся к ним толпы; часовые окликнули их и, не получив ответа, выстрелили из мушкетов и поспешили к стражникам. За ними бегом последовали британцы; гвардейцы были застигнуты врасплох, батареи захвачены, а два испанских офицера с шестнадцатью солдатами попали в плен; испанские гвардейцы были поражены внезапностью нападения в темноте; они поспешили к своим позициям, выражая панику к войскам, находящимся в их тылу. Британцы немедленно приступили к разрушительной работе. “Батареи (построенные из дерева на песке) вскоре были готовы к использованию хвороста, и пламя с поразительной быстротой распространилось по всем частям. Столб огня и дыма, поднимавшийся с завода, прекрасно освещал войска и близлежащие объекты, создавая в целом неописуемый переворот”.[15]

За один час цель вылазки была полностью достигнута; испанцы, охваченные ужасом, не решились прервать работу; когда к складам противника были подведены поезда, Двенадцатый полк и другие войска, совершившие вылазку, отступили; когда они вошли в крепость, страшные взрывы потрясли город. земля сотрясалась, как при землетрясении, сопровождаясь растущими клубами дыма, пламени и горящей древесины, что свидетельствовало об уничтожении огромных запасов пороха противника.

Таким образом, предприятие величайшего масштаба было завершено с успехом, превзошедшим все ожидания, и генерал Элиотт заявил в приказах: “храбрость и поведение всего подразделения, офицеров, солдат и матросов в этот знаменательный день превзошли все его самые смелые ожидания”. Потери двенадцатого полка ограничились лейтенантом Твиди и четырьмя ранеными рядовыми: общие потери гарнизона составили четырех солдат убитыми, одного офицера и двадцать четыре раненых солдата, один человек пропал без вести.[16] В течение нескольких дней испанцы, казалось, были ошеломлены своим позором; дым от горящих батарей продолжал подниматься, и не было предпринято никаких попыток потушить пламя; но в их лагере произошло несколько казней, вероятно, тех, кто так поспешно бежал с батарей. В начале декабря они начали подниматься, и тысяча рабочих приступили к восстановлению батарей, в которых им мешал огонь гарнизона.

Испанцы своим массированным обстрелом крепости уже вывели из строя три комплекта пушек, но мадридский двор, по-видимому, был полон решимости захватить Гибралтар. Было доставлено огромное количество боеприпасов более крупного калибра, подготовлено множество батарей, и герцог Крийонский принял командование осаждающей армией. Ему помогали знаменитый французский инженер месье д’Аркон и адмирал Морено, а для участия в осаде прибыла французская армия. В то же время были проведены колоссальные подготовительные работы по новому принципу, и плавучие батареи были построены с большим искусством и трудом и считались самым совершенным сооружением подобного рода, которое когда-либо видели.

Очевидно, надвигался кризис, и весной и летом 1782 года гарнизон Гибралтара с хладнокровной решимостью готовился к часу испытаний: офицеры и солдаты, казалось, были впечатлены своим необычным положением; им была доверена важная крепость; они отстояли ее от усилий врагов. испанская армия и военно-морской флот служили более двух лет, и взоры всей Европы были устремлены на них. Поврежденные укрепления были тщательно отремонтированы, построены новые, подготовлены обширные подземные сооружения и кузницы для [44] обжига раскаленной дроби; каждый сержант, барабанщик, музыкант и офицерская прислуга, а также капралы и рядовые солдаты пользовались лопатой, киркой, или мушкет, в зависимости от того, какие их услуги требовались. Действие раскаленного ядра было доказано на некоторых деревянных батареях противника в песках, которые были быстро уничтожены.

Герцог Крийонский рассчитывал на значительный успех благодаря своим обширным приготовлениям; его лагерь посетили принцы королевской крови Франции, испанская знать и другие достойные личности Европы, которые стали свидетелями падения крепости под шквальным артиллерийским огнем, который велся в то время. вот-вот на нем откроется. Новые береговые батареи были разоблачены и дали залп из шестидесяти снарядов, за которым последовал грохот ста семидесяти орудий крупного калибра. Так на Гибралтар обрушилась железная буря, грозившая превратить крепость в груду развалин, и это было лишь прелюдией к сильнейшему обстрелу, который впоследствии был открыт по гарнизону.

13 сентября десять кораблей-штурмовиков заняли свои позиции перед крепостью в присутствии объединенных флотов Франции и Испании: вражеский лагерь и соседние холмы были переполнены зрителями из разных уголков Европы, желавшими воочию увидеть действие этих колоссальных судов и такой сильный шторм. гарнизону была объявлена война, о которой, вероятно, никогда еще не слышали со времен изобретения пушек. Батареи крепости ответили на этот мощный залп, и оглушительный грохот четырехсот орудий тяжелой артиллерии был слышен за много миль. В течение нескольких часов атака и оборона поддерживались настолько одинаково хорошо, что едва ли можно было допустить какое-либо превосходство в канонаде с обеих сторон. Великолепная конструкция кораблей-штурмовиков, казалось, бросала вызов самым тяжелым орудиям; снаряды отскакивали от их крыш, и тридцатидвухфунтовый снаряд, казалось, не производил на них никакого впечатления. Действие раскаленного снаряда вызывало сомнения; иногда с кораблей валил дым, но пожарные машины, находившиеся внутри, вскоре прекращали его, и результат был неопределенным; огонь, однако, продолжался, и в воздухе летел непрекращающийся дождь раскаленных пуль, снарядов и трупов. Во второй половине дня стали очевидны последствия взрыва раскаленного докрасна снаряда, и с флагманского корабля повалил густой дым; было замечено, что второй корабль адмирала находится в таком же состоянии, и воцарилось замешательство. Испанцы ожидали, что стрельба раскаленными пулями продлится не более нескольких выстрелов, но огонь продолжался с той же точностью и живостью, что и выстрел холодным оружием. Действие раскаленных пуль привело к тому, что вражеская канонада стихла, и около восьми часов она почти полностью прекратилась. Атакующие корабли подали сигналы, извещая объединенные флоты о крайней опасности и бедственном положении, и им на помощь было отправлено несколько шлюпок. В это время огонь гарнизона произвел большое побоище, и были слышны самые жалобные крики и стоны, когда непрерывный дождь дроби и снарядов обрушился на плавучие батареи. Вскоре после полуночи одно судно было охвачено пламенем, а к двум часам оно превратилось в сплошной огненный щит от носа до кормы; вскоре в таком же состоянии оказался и второй корабль; пламя позволило британской артиллерии точно прицелиться, и вскоре после трех часов еще шесть кораблей испытали на себе последствия раскаленного выстрела. Горящие корабли являли собой одно из самых грандиозных зрелищ разрушения, которые когда-либо приходилось видеть; и среди этой ужасной сцены пожара были замечены британские моряки в шлюпках, пытавшиеся спасти испанцев с горящих кораблей. Они спасли от трех до четырех сотен человек, и пока они были заняты этим, один из кораблей взорвался со страшным грохотом; еще четверых постигла та же участь до семи часов, и еще одного вскоре после этого, а остальные сгорели дотла, их склады были затоплены; ни один из них нельзя было сохранить в качестве трофея.

Таким образом, могучие усилия Франции и Испании закончились поражением и разрушением, а доблестные усилия отважных солдат, защищавших Гибралтар, вызвали восхищение народов Европы. В Англии самые восторженные аплодисменты были всеобщими; иллюминации и другие способы выражения радости народа последовали за получением известия об уничтожении хваленых кораблей-штурмовиков “Непобедимый”, и каждая семья, которая могла похвастаться тем, что у нее есть защитник Гибралтара, гордилась оказанной честью. Потери гарнизона 13 и 14 сентября ограничились одним офицером, двумя сержантами и тринадцатью рядовыми убитыми; пятью офицерами и шестьюдесятью тремя рядовыми ранеными; потери противника превысили две тысячи офицеров и солдат.

Хотя противник оставил все надежды захватить Гибралтар силой оружия, все же у него было некоторое ожидание, что, если блокада продолжится, гарнизон может быть вынужден сдаться из-за недостатка провианта; поэтому объединенный флот остался в бухте, осаждающая армия продолжала оставаться на своих позициях, а каждый день с испанских батарей производилось около тысячи выстрелов. Гарнизон был воодушевлен на продолжение решительной обороны крепости[47] заверениями в благосклонности и высоком одобрении своего государя. Главный государственный секретарь в письме генералу Элиотту заявил: “Я польщен приказом Его Величества заверить вас в самых решительных выражениях, что храбрые офицеры и солдаты, находящиеся под вашим командованием, не останутся без поддержки; его королевское одобрение в прошлом, несомненно, будет это мощный стимул для дальнейших усилий, и я уполномочен королем заверить вас, что каждый выдающийся акт соперничества и доблести, который будет совершен в ходе осады любым человеком, даже самого низкого ранга, будет щедро вознагражден его милостивым покровительством и благосклонностью.’

В октябре объединенный флот сильно пострадал от шторма, а вскоре после этого прибыли британские военно-морские силы, и гарнизон снова был освобожден, когда два полка, двадцать пятый и пятьдесят девятый, высадились на берег, чтобы принять участие в обороне крепости.

После того, как гарнизон был освобожден и усилен в третий раз, Мадридский двор оставил все надежды овладеть Гибралтаром силой или хитростью: последовали переговоры, и в феврале 1783 года испанская армия отступила; предварительные статьи мирного договора были подписаны в предыдущем месяце. Так закончилась осада “Гибралтара”, которая прославлена в военных анналах XVIII века, а успешная оборона этой крепости считается одним из самых благородных подвигов британского оружия: по продолжительности она превзошла знаменитую осаду Остенде в начале XVII века.[17]

Двенадцатый пехотный полк был награжден, как и другие подразделения, принимавшие участие в этой долгой и трудной службе, благодарностью своего государя и палат парламента, а также честью носить на своих знаменах слово “Гибралтар” с надписью “Замок и ключ”.,” и девиз “Montis Insignia Calpé” в память о его заслугах во время осады.[18]

Потери полка во время осады Гибралтара были—

В период, когда Двенадцатый полк участвовал в славной обороне Гибралтара, нескольким пехотным полкам были присвоены звания графств, а сообщение с Англией стало свободным, Двенадцатый полк получил указание присвоить себе звание “Восточно-Суффолкский полк” и поддерживать связи с этой частью Великобритании. в стране, чтобы облегчить набор в полк.

В ноябре Двенадцатый полк был освобожден от службы в крепости Гибралтар, которую он так [49] доблестно защищал, и вернулся в Англию; он высадился в Портсмуте, откуда направился в казармы Хилси, а в декабре двинулся маршем на Виндзор.

Король Георг III. был весьма польщен тем, что корпус, отличившийся во время памятной осады Гибралтара, служил рядом с его персоной, и 1 и 8 июня 1784 года Его Величество провел смотр Двенадцатому полку в Виндзорском парке в присутствии Королевской семьи и многих выдающихся личностей и выразил в очень любезных выражениях он высоко оценил ее внешний вид и дисциплину, а также ее поведение во время осады Гибралтара.

Полк оставался в Виндзоре на службе у короля до ноября, после чего отправился в Чатем.

В течение 1785, 1786 и 1787 годов полк последовательно дислоцировался в Ньюкасле, Тайнмуте, Сандерленде, Массельбурге, Эре, Эдинбурге и Плимуте; 10 января 1788 года его Королевское высочество принц Уэльский, впоследствии король Георг IV, который тогда был на семнадцатом году жизни его личность и достижения вызывали восхищение у всех, кто его видел. Через несколько дней после смотра полк отправился на острова Джерси и Гернси.

Двенадцатый отряд был освобожден от службы на Джерси и Гернси в марте 1790 года и отплыл в Портсмут. Два месяца спустя был получен приказ о зачислении полка на службу на флот в качестве морской пехоты, и в середине июня он поднялся на борт кораблей Его Величества “Барфлер”, “Карнатик”, “Беллона”, “Неприступный”, “Великолепный” и “Эдгар”; в в то же время штабные офицеры, музыканты и[50] несколько солдат, которые не были задействованы на этой службе, направились в казармы Хилси.

После шестимесячной службы в морской пехоте роты высадились и разместились в штаб-квартире в казармах Хилси; к концу декабря все они отправились в Ирландию.

Полк высадился близ Корка 5 января 1791 года и двинулся маршем в Кинсейл; летом 1792 года он проследовал в Дублин, откуда в марте 1793 года был переведен в Дрохеду.

Тем временем во Франции произошла революция; люди с жестокими республиканскими принципами захватили бразды правления, обезглавили своего государя и втянули Европу в новую войну. Пагубные доктрины свободы и равенства были распространены на островах французской Вест-Индии, и европейские плантаторы обратились к британскому оружию за защитой от ярости мулатов и негров. Была начата война, чтобы остановить тиранические агрессивные действия Французской республики; — во Фландрию была направлена британская армия под командованием Его Королевского высочества герцога Йоркского; в Вест-Индию были отправлены дополнительные силы, и в ноябре фланговые роты Двенадцатого пехотного полка под командованием капитанов Твиди и Перрина, лейтенантов Мэтьюза, Лейстера, Лейстера-младшего и О’Брайена отправились в Вест-Индию.

Освобождение французских Вест-Индских островов от республиканского господства было предпринято в январе 1794 года; фланговые роты Двенадцатого полка присоединились к экспедиции под командованием генерала сэра Чарльза Грея, К.Б. (впоследствии Эрла Грея), на Барбадос и участвовали в атаке Мартинико. В начале февраля, после нескольких ожесточенных боев, в которых отличились роты Двенадцатого полка, в частности гренадерская рота, входившая в состав бригады под командованием принца Эдуарда (впоследствии герцога Кентского), которая захватила форт-Ройял с помощью 17 марта “эскалада” взяла штурмом Морн Тартиссон, и остров был захвачен. В своем донесении сэр Чарльз Грей заявил: “Все офицеры и солдаты этой маленькой армии заслуживают величайшей похвалы”. Потери Двенадцатого пехотного полка ограничились несколькими рядовыми убитыми и ранеными.

Из Мартинико фланговые роты Двенадцатого полка отправились в экспедицию против Сент-Люсии, куда войска прибыли 1 апреля, и роты Двенадцатого полка приняли участие в освобождении этого острова, которое было совершено за три дня без потерь.

Впоследствии фланговые роты были задействованы во взятии Гваделупы и прилегающих к ней территорий, в ходе чего они потеряли несколько человек. Быстрый успех, с которым Британская империя расширилась за счет присоединения трех ценных островов и зависимых от них территорий, вызвал большое восхищение, и сэр Чарльз Грей заявил в своей депеше, что он “не мог найти слов, чтобы передать адекватную идею или выразить то высокое чувство, которое он питал к этому острову”. выдающиеся заслуги, проявленные офицерами и солдатами на этой службе.’

В то время как фланговые роты были заняты захватом французских Вест-Индских островов, полк был выведен из Ирландии для усиления войск герцога Йоркского во Фландрии; 7 марта он отплыл из Дрохеды, 14 марта высадился в Паркгейте, а 1 марта вернулся в Гринвич. Мае и приземлился в Остенде 6-го числа того же месяца.

По прибытии на место боевых действий полку было приказано присоединиться к корпусу под командованием австрийского генерала графа Клерфе, который командовал войсками в Западной Фландрии, и он был присоединен к дивизии под командованием генерал-майора Хаммерштейна вместе с тридцать восьмым и пятьдесят пятым полками и восьмым легким полком драгуны.

Двенадцатый полк под командованием майора Фредерика Боуза, состоявший из восьмисот пятнадцати рядовых, принимал участие в многочисленных операциях и участвовал в общем наступлении на французские позиции 17 и 18 мая. В последний день Двенадцатый полк участвовал в вытеснении противника из Вервика и форсировании реки Лис, в чем он весьма отличился; но операции в указанные два дня не увенчались успехом из-за отсутствия более совершенного сочетания действий нескольких дивизий и численного превосходства противника.

В приказе по дивизии, датированном лагерем близ Турне 20 мая 1794 года, генерал-майор Уайт заявил: “Он с большим удовольствием проинформировал британские войска о том, что генерал граф Клерфе высоко оценил их энергичное поведение на поле боя и огромные усилия при преодолении такого чрезмерного переутомления, которое им пришлось пережить”. с момента их первого переезда из Остенде. Генерал-майор Уайт сожалеет о потерях, понесенных восьмым легким драгунским полком, чье энергичное и выдающееся мужество, проявленное во главе с лейтенантом.- Полковник Харт оказал им высочайшую честь.; и он желает, чтобы его благодарность была принята командирами и всеми офицерами и рядовыми тридцать восьмого и пятьдесят пятого полков, а также майором Боузом и офицерами и рядовыми Двенадцатого полка, поведение которых было высоко одобрено генерал-майором Хаммерштейн, под непосредственным командованием которого они служили. Лейтенанту.- Полковнику Харту, который командовал эскадроном восьмого легкого драгунского полка в атаке при Русбеке, следует выразить искреннюю благодарность, а также лейтенанту.- Полковник Макдональд, возглавлявший пятьдесят пятый полк для поддержки атаки на фронте. Он совершенно убежден, что такой же похвалы заслуживал бы и лейтенант.Полковник Питкэрн из тридцать восьмого полка, если бы их призвали в бой.’

Двенадцатый пехотный полк продолжал служить под командованием генерала графа Клерфе, и когда французы осадили Ипр с тридцатитысячной армией прикрытия в двадцать пять тысяч человек, полк участвовал в попытке освободить эту крепость. Австрийский авангард был отбит при Ольгледе 7 июня, но французы потерпели поражение при штурме Русселера. Все еще питая надежду на то, что ему удастся снять осаду, граф Клерфе 13 июня снова атаковал французов при Хугледже, а генерал-майор Хаммерштейн вступил в бой с превосходящими силами противника при Кутмарке и был отброшен. Впоследствии он отступил в Брюгге, выделив восьмой легкий драгунский полк, а тридцать восьмой и пятьдесят пятый пехотные полки – в Остенде.

Огромное численное превосходство противника давало им такое большое преимущество, что союзная армия была вынуждена начать отступление. Двенадцатый пехотный полк оставался в дивизии генерал-майора Хаммерштейна до 9 июля, когда в приказах по дивизии, изданных в лагере в Контише, появился следующий абзац: “Поскольку двенадцатый британский полк собирается покинуть бригаду генерал—майора Хаммерштейна[54], он пользуется этой возможностью, чтобы заверить полку его наилучшая благодарность за хорошее и доблестное поведение, которое он проявлял в то время, когда генерал имел честь командовать им; он также благодарит ее за готовность и добрую волю, с которыми она перенесла так много тяжелых испытаний.’

После отстранения от командования генерал-майором Хаммерштейном полк был преобразован в бригаду из тридцать третьего, сорок второго и сорок четвертого пехотных полков под командованием генерал-майора Бальфура. В августе она находилась на позициях близ Бреды, а в начале сентября отошла в окрестности Буа-ле-Дюка.

В середине сентября противник перешел в наступление большими силами и атаковал все британские посты справа; аванпост в Бокстеле, который был наиболее передовым, был захвачен, а войска Гессен-д’Армштадта, которые его занимали, понесли тяжелые потери. Блокпост, занятый отрядом Двенадцатого полка, был окружен и атакован значительно превосходящими силами противника; в течение короткого времени он оборонялся с большой храбростью, но солдаты были не в состоянии противостоять столь превосходящим силам, как те, которые их атаковали. В полку было убито и ранено несколько солдат, а лейтенант Юстас, три сержанта, один барабанщик и сорок четыре рядовых были взяты в плен. Впоследствии британские войска отошли за реку Мейз.

Тем временем фланговые роты были заняты обороной острова Гваделупа, куда из Европы прибыло около двух тысяч французских солдат, и, присоединившись к множеству мулатов и чернокожих, среди которых распространялись доктрины свободы и равенства, они овладели частью острова, и были совершены ужасные бесчинства. Роты Двенадцатого полка были задействованы[55] в попытке вернуть себе Гранд-Терре, но войска, задействованные в этой операции, были недостаточно многочисленны. В двенадцатом полку лейтенант Джон Лейстер и несколько солдат были убиты, а другие ранены.

Роты Двенадцатого полка участвовали в обороне Гваделупы в крайне неблагоприятных условиях и были почти полностью уничтожены. Остров был сдан в октябре, и немногие оставшиеся офицеры и солдаты отправились на Сан-Доминго.

Тем временем двенадцатый полк, служивший под командованием герцога Йоркского в Голландии, подвергся большим страданиям и лишениям. Голландцы, усвоившие революционные доктрины равенства, без тревоги встретили наступление французов и сдали свои крепости без особого сопротивления. У британских войск не было шансов на окончательный успех, но они стойко удерживали свои позиции и не преминули внушить врагу справедливое представление о британской доблести. В сентябре двенадцатый полк находился на позициях близ Нимегена, а затем попытался защитить переправу через Вааль.

1795
Зимой река Ваал замерзла, что позволило огромным массам противника пройти по льду, и британцы были вынуждены отступить через Голландию в Германию. Страдания солдат во время этого отступления были очень велики; длительные марши, подвергавшиеся воздействию снежных бурь, по дорогам, покрытым льдом и снегом, а также нехватка провианта подвергли суровому испытанию силы офицеров и солдат. В марте 1795 года они прибыли в Бремен, где закончились перенесенные ими трудности. Двенадцатый полк потерял так много людей во время кампании и отступления через Голландию, что его численность сократилась с восьмисот пятнадцати до четырехсот двадцати пяти рядовых.

Полк отплыл из Бременлее 11 апреля, высадился в Госпорте 12 мая и оттуда двинулся маршем в Портчестер, где к нему присоединились лейтенант О’Брайен, сержант и рядовой из Вест-Индии; они были единственными оставшимися в живых из двух прекрасных фланговых рот, которые вошли в состав полка. в 1793 году отправился в Вест-Индию.

Были приложены все усилия, чтобы набрать полк как можно быстрее, и 2 июля его королевское высочество герцог Йоркский провел смотр, который выразил свое одобрение его внешнему виду.

19 октября полк отплыл из Саутгемптона в Спитхед, где пробыл несколько дней, а затем вышел в море. 5 октября он высадился на острове Дье вместе с небольшим отрядом под командованием генерал-майора Нидхэма и группой французских эмигрантов, которых сопровождал граф Д’Артуа, брат короля Франции. Обстоятельства не благоприятствовали дальнейшим попыткам, связанным с этим предприятием, и в декабре полк покинул остров; На море она попала в несколько сильных штормов, но через десять дней благополучно прибыла в Саутгемптон, а оттуда отправилась маршем в казармы Айрон-Хилла.

Полк дислоцировался в окрестностях Саутгемптона и на острове Уайт до 8 июня 1796 года, когда он погрузился на корабли “Рокингем”, “Хоксбери”, “Эрли касл” и “Мелвилл касл” в Индии под командованием лейтенанта.- Полковник Генри Харви Астон, для того, чтобы перенести свои[57] услуги в Ост-Индию. Полк отплыл с острова Сент-Хеленс 27 июня, а 19 сентября бросил якорь в Столовой бухте на мысе Доброй Надежды; незадолго до этого эта колония была захвачена у голландцев. Полк остался на борту, но небольшие группы людей ежедневно высаживались на берег, чтобы поправить свое здоровье. Пока “Индианцы” находились в Столовой бухте, ужасный ураган угрожал уничтожением всем кораблям, и все они получили какие-то повреждения, а некоторые потеряли свои якоря. Были серьезные опасения за безопасность полка, но, к счастью, он не понес никаких потерь и отплыл с мыса Доброй Надежды 10 ноября.

1797
10 января 1797 года “Индиец” бросил якорь на Мадрасском рейде; на следующий день полк высадился в форте Сент-Джордж и насчитывал восемьсот семьдесят рядовых, внешний вид которых вызвал восхищение.

Полк нес гарнизонную службу в форте Сент-Джордж до середины августа, после чего отправился в Манилью, столицу испанских поселений на Филиппинских островах, расположенную на берегу залива в устье реки Пасиг на острове Луконан. 23 августа шесть компаний отправились в путешествие; остальные четыре роты были погружены на военные корабли и собирались последовать за ними, когда был получен приказ об их высадке в результате разведывательных данных из страны Майсур, свидетельствовавших о планируемом вторжении на британскую территорию знаменитого Типу Саиба.

Шесть компаний продолжили плавание и в сентябре прибыли на остров Принца Уэльского, называемый также Пенанг, или остров орехов Бетеля, расположенный у западного побережья Малайского полуострова, от которого он отделен узким проливом. В этом месте был собран большой флот и многочисленные войска из президентств Бенгалии, Мадраса и Бомбея для похода на Луконан и другие Филиппинские острова; остров Принца Уэльского был выбран для сбора войск, которые должны были быть задействованы в этом предприятии. Перспектива того, что услуги этих войск вскоре потребуются в более важных военных операциях на индийском континенте, привела к отдаче приказов об их немедленном возвращении. К концу сентября прибыл шлюп “Экспресс” с депешами из Мадраса, а через несколько дней шесть рот Двенадцатого полка отплыли с острова Принца Уэльского. Они столкнулись со встречными ветрами, и, поскольку транспорты не могли противостоять северо-западному муссону, Двенадцатый отряд вернулся на остров в октябре. 15 ноября они снова отплыли в Мадрас и 12 декабря высадились в Форт-Джордже; во время их отсутствия остальные четыре роты полка обменялись несколькими выстрелами с французской эскадрой, появившейся на мадрасских дорогах, и им удалось загнать индийца на берег под прикрытием вражеских кораблей. работы форта.

Среди различных планов возвеличивания, которые вынашивало республиканское правительство Франции, была дикая и экстравагантная идея о том, чтобы завладеть британской территорией в Ост-Индии. Нанести действенный удар по морскому, торговому и колониальному величию британской нации было главной целью французской директории, а возбудить зависть туземных князей Индии и побудить их поднять оружие против англичан было одной из главных задач французской директории. средства, используемые для достижения этой цели. В лице правителя плодородной провинции Майсур, знаменитого Типу Султана, французы нашли вождя, готового воспользоваться первой же возможностью, чтобы отомстить британцам, которые наказали его за прежние агрессивные действия, лишив его значительной части территории и наложив штраф в размере трех с половиной тысяч фунтов стерлингов. миллионы фунтов стерлингов. Этот вождь рьяно вынашивал план изгнания англичан из Индии и старался склонить других принцев присоединиться к этому предприятию. После раскрытия замыслов противника военные действия были отложены на некоторое время, и Двенадцатый полк выступил в Танджор, столицу хорошо развитой провинции на Карнатике, куда он прибыл 1 марта 1798 года.

Смотр полка в Танджоре провел генерал-майор Флойд, который в приказе полковнику Эстону, офицерам и солдатам выразил “удовлетворение, которое он получил, осматривая восемь рот Двенадцатого пехотного полка на станции”, и добавил: “В умелых руках их командира”. Есть все основания ожидать, что Двенадцатый пехотный полк Его Величества, когда бы он ни был вызван, будет готов и расположен возродить на востоке славу Миндена и Гибралтара.’

Готовясь к грандиозному предприятию по изгнанию англичан из Индии, генерал Бонапарт был отправлен с французской армией в Египет; многие французские офицеры и солдаты были приняты в армию Типу султана, и были приняты другие меры, рассчитанные на продвижение этого плана. В этих обстоятельствах генерал-губернатор Индии лорд Морнингтон счел необходимым собрать войска на побережье Коромандельского архипелага и обратиться к низамам Декана с просьбой предоставить [60] вспомогательные силы. Двенадцатый полк выступил из крепости Танджор 22 июля, чтобы присоединиться к армии, которая собиралась по приказу лейтенанта.- Генерал Харрис.

1 января 1799 года полк присоединился к лагерю армии, продвигавшейся к Майсуру, и, поскольку переговоры не увенчались успехом, войска в начале марта вторглись на территорию Типу Султана. Двенадцатая, семьдесят четвертая и шотландская бригады сформировали первую пехотную бригаду под командованием генерал-майора Бэйрда.

Ночью 7 марта полк под командованием генерал-майора Бэйрда был задействован в попытке захватить врасплох лагерь вражеской кавалерии, но майсурцы получили информацию о плане и поспешно отступили.

На следующий день легкая рота Двенадцатого полка под командованием капитана Вудхолла овладела Нелдругом без сопротивления.

Британцы наступали прямо на столицу страны Майсур, Серингапатам,[19] и Типу пытался помешать продвижению войск, устраивая перестрелки и препятствуя продвижению войск, сжигая деревни и опустошая страну. Полк вступил в активные боевые действия, и командир издал следующий приказ: “Поскольку Двенадцатый полк, имеющий честь быть старейшим королевским полком в армии, более подвержен призыву на срочную службу, чем другие подразделения, командир ожидает, что офицеры, не являющиеся- Офицеры и рядовые будут готовы, днем или ночью, выступить по первому требованию и провести парад с оружием в руках без шума и неразберихи. При любой внезапной тревоге [61] легкая пехота должна немедленно снаряжаться, не дожидаясь приказов, и быть готовой выступить, когда бы ни потребовались ее услуги.’

27 марта, когда ласкары разбивали армейские палатки на прекрасной равнине за фортом Маллевиль, их внезапно атаковала сильная канонада, доносившаяся с возвышенности впереди; в то же время передовой отряд под командованием капитана Макферсона из Двенадцатого полка был атакован это был очень многочисленный отряд, но он отразил нападение с выдающейся храбростью. Армия, прибывшая на равнину, сомкнутой колонной двинулась к возвышенности, на которой были сформированы большие отряды майсурской кавалерии и пехоты, которые отвели свои тяжелые орудия, но обстреливали наступающие колонны ракетами.

Когда британские колонны приблизились к высоте, они выстроились в линию и поднялись на вершину, которая была оставлена противником, но на небольшом расстоянии за возвышенностью появилась армия Майсура в боевом порядке. Когда Двенадцатый полк двинулся вперед, большой отряд майсурской кавалерии, выстроившийся в форме клина, впереди которого двигался слон с ховдой на спине, двинулся в атаку на полк, и британская линия обороны остановилась, чтобы отразить атаку. Сразу же после этого в двух топях, или лесах, были обнаружены еще два очень крупных отряда противника, которые готовились поддержать первую атаку. Лейтенант.- Генерал Харрис, видя опасность, угрожавшую полку, встал в его арьергарде, часто повторяя слова: “Спокойно, двенадцатый!”, “Спокойно, старина двенадцатый!”, и когда танкетка приблизилась на расстояние ста ярдов, майсурцы разрядили свои карабины и пистолеты, но без выполнения экзекуции. Двенадцатый полк держался стойко, держа мушкеты наготове, пока враг не приблизился примерно на тридцать ярдов, когда хорошо направленный залп, за которым последовала быстрая стрельба шеренгой, принес разрушение в ряды противника; вдоль фронта полка лежал вал убитых и раненых людей и лошадей. Задняя часть клина была сбита с толку количеством убитых и раненых впереди и не могла продолжать атаку. Слон был тяжело ранен, его проводник убит, вожди, сидевшие у него на спине, упали, и он повернулся и направил всю свою ярость на майсурцев, опрокидывая все на своем пути назад и производя огромное опустошение огромной цепью, которой он размахивал. Несколько майсурских всадников прорвались сквозь строй полка, но были мгновенно расстреляны в тыл, а прибывшая британская артиллерия открыла огонь, и кавалерия противника отступила; в то же время британская линия фронта продвинулась вперед и решила судьбу дня на этом участке поля; Однако отдаленная канонада указывала на то, что сражение бушевало где-то в другом месте.

Левому флангу правого крыла противостояла пехота Типу, и они одержали полную победу; от семи до восьми тысяч майсурцев были выведены из строя; потери британцев составили не так уж много сотен человек.

В общих приказах, изданных в тот же вечер, говорилось: “Главнокомандующий поздравляет армию с удачным результатом сегодняшних действий, в ходе которых у него были различные возможности убедиться в ее доблести, хладнокровии и внимании к приказам”, а в приказах по бригаде: “Майор -Генерал Бэрд с самым искренним удовлетворением поздравляет бригаду[63] с победой, одержанной в этот день над врагом; ему достаточно сказать, что доблесть корпуса полностью оправдала его ожидания.’

На следующее утро армия продолжила наступление на столицу Майсур, и враг использовал различные уловки, чтобы задержать продвижение до тех пор, пока приближение сезона дождей не сделает осаду Серингапатама невозможной. Было обнаружено, что вода была отравлена; многие люди серьезно заболели, а несколько лошадей пали замертво во время питья; перед глазами предстали дымящиеся развалины деревень и другие картины опустошения; в то же время большие отряды вражеской кавалерии окружили армию, и лагерь был разрушен. часто раздражают ракеты; но британские войска неуклонно продвигались вперед, и 3 апреля они оказались в четырех милях от Серингапатама — города и крепости, достигших значительной силы и великолепия при Хайдере Али и его сыне Типу Султане. Он расположен на верхней оконечности острова, длиной в четыре мили, и на его берегах находится крепость. полторы мили шириной, в реке Кавери.

Около шести часов вечера 3 апреля двенадцатый полк вместе с фланговыми ротами семьдесят четвертой и шотландской бригад под командованием генерал-майора Бэрда собрались для разгрома вражеских кавалерийских лагерей: они действовали всю ночь, не застав никого из врагов врасплохотряды; но около трех часов следующего утра они внезапно наткнулись на многочисленный отряд майсурской кавалерии, которая бросилась вперед и заколола штыками почти всех до единого, прежде чем майсурцы успели сесть на своих лошадей, которых привели в британский лагерь в шесть часов, в тот момент, когда армия собиралась выступить в поход.

4 апреля армия приблизилась к [64] Серингапатаму; во время марша солдаты вступили в перестрелку с вражеской кавалерией и ракетчиками, и вечером был издан общий приказ, в котором говорилось: “Главнокомандующий принимает это возможность заметить, с каким чувством он относится к общему напряжению войск на протяжении всего долгого и утомительного марша с самым большим лагерем, который когда-либо перемещался с какой-либо армией в Индии; и, поздравляя их с тем, что они увидели Серингапатам, он выражает полную уверенность в том, что продолжение таких же усилий очень скоро положит конец их трудам и вывесит британские флаги на его стенах!’

Армия заняла новую позицию 5 апреля, и вечером Двенадцатому полку было приказано наступать при поддержке двух батальонов сипаев и захватить нуллу, или русло реки или акведука, примерно в полутора милях перед лагерем. Ночь была очень темная, но едва полк миновал аванпосты, как воздух озарился сотнями огненных шаров, выпущенных противником, который, таким образом, обнаружил продвижение британских войск и немедленно открыл шквальный огонь из мушкетов и ракет, под которым Двенадцатый полк продолжал наступать в открытой колонке компаний. Внезапно впереди послышалась обычная стрельба взвода, и ливень пуль обрушился на полк с обоих флангов и спереди, когда он выстроился в линию. Топот приближающихся войск заставил полк приготовиться к штыковой атаке, которая уже была готова к исполнению, когда выяснилось, что приближающиеся войска были одним из батальонов сипаев, которым было приказано поддержать Двенадцатый полк. Этот батальон сбился с дороги, выдвинулся на передовую и подвергся атаке значительно превосходящего[65] по численности противника, с которым он вел бой более часа, что и стало причиной стрельбы взвода, слышной впереди; он отступал, унося своих убитых и раненых, под командованием майора Колина Кэмпбелла, а преследуемый, сформированный в тылу Двенадцатого полка.

Около двух часов следующего утра вражеский огонь прекратился, а в четыре двенадцатый полк двинулся вперед. Когда забрезжил утренний свет, полк оказался в тылу длинной глинобитной стены и фрагментов разрушенной деревни, в трехстах ярдах от нуллы, которая была занята тысячами майсурцев и французов, с большими массами пехоты на обоих флангах. При таких обстоятельствах полк остановился, и пионеры возвели насыпь с обоих флангов, чтобы защитить его от обстрела. Едва эта работа была завершена, как дневной свет позволил майсурцам определить расположение и незначительную численность полка по сравнению с их армией, и они попытались уничтожить его градом пуль, но солдаты были защищены глинобитными стенами и очень немногочисленными пушечными ядрами из форта это возымело действие из-за большого расстояния. Лейтенант.- Генерал Харрис, наблюдая за неравной схваткой, приказал артиллерии открыть огонь по рядам противника, пули пролетели над головами двенадцатого полка, и британская линия продвинулась вперед. Командир отряда, лейтенант.- Полковник Шоу, видя, что линия фронта неуклонно движется ему на помощь, и полностью доверяя доблести Двенадцатого полка, решил атаковать легионы противника штыками; он приказал солдатам приготовиться и, скомандовав “Атакуй, двенадцатый”, они выскочили из-за глинобитной стены., поднял громкий крик и бросился вперед, к нулле. Майсурцы были ошеломлены внезапностью нападения; они увидели сверкающие стальные штыки приближающегося двенадцатого полка и в панике покинули свой пост. Когда двенадцатый полк бросился вперед, несколько рядов майсурцев дали по нему залп, но пули ударили в песок во многих ярдах от полка, и через пять минут нулла был взят в плен. Противник укрылся за высоким берегом и сделал вид, что собирается отбить этот пост, но Двенадцатый полк и сипаи поднялись на берег и открыли прицельный огонь, заставивший майсурцев отступить: отряд французов также был отбит от поста слева от города. полк. После того, как “нулла” была переправлена, артиллерия Серингапатама открыла шквальный огонь, который вынудил солдат укрыться в русле реки. Захваченный таким образом пост был назван “Пост Шоу” в честь командира отряда, лейтенанта.- Полковник Шоу из семьдесят четвертого пехотного полка.

Когда Двенадцатый полк бросился на штурм поста, армия приостановила наступление, ожидая результата, а затем бригада выбила часть противника из леса справа от поста Шоу. Впоследствии был сооружен бруствер, прикрывавший войска от орудий Серингапатама, и Двенадцатому полку выпала честь занять оборону перед этой важной крепостью. Около семи часов вечера полк сменил семьдесят четвертый пехотный: его потери составили лейтенантов Джорджа Никсона и Т. Фаллу и десять рядовых убитыми; капитан Уитлер, лейтенанты Р. Никсон, Персиваль, Кинг и Невилл, а также значительное число унтер-офицеров и солдат были ранены.

Осада Серингапатама велась энергично, и в начале мая была готова реальная брешь, когда был выбран Двенадцатый полк для участия в штурме этой важной крепости. Для выполнения этой задачи в лагере были оставлены фланговые роты европейского корпуса, Двенадцатый, тридцать третий, семьдесят третий и семьдесят четвертый полки, три корпуса гренадеров-сипаев, двести солдат Низама, сотня артиллеристов и корпус пионеров, первый полк. весь отряд, подчиняясь приказу генерал-майора Бэйрда, занял позиции в окопах, чтобы провести атаку в разгар дня 4 мая, когда майсурцы, вероятно, были застигнуты врасплох. В час дня был подан сигнал, и “Безнадежная надежда” устремилась вперед; шесть фланговых рот и двенадцатый полк также выбежали из траншей бегом, за ними последовала остальная часть штурмующего отряда; они перешли каменистое русло реки Кавери под шквальным огнем, пересекли гласис и ров, поднялись по брешам в Фаус-брей и крепостному валу в[68] в галантном стиле и преодолели все сопротивление с решимостью и доблестью, которые доказали врожденную храбрость офицеров и солдат. Майсурцы были не в состоянии противостоять доблести британских войск, и они были подавлены на всех участках.

В самый разгар сражения капитан Вудхолл с легкой ротой Двенадцатого полка и несколькими солдатами из рот батальона был направлен на подкрепление войскам, сражавшимся на внутреннем валу; этот отряд прошел узкой тропой, миновал глубокий ров и подошел к внутренней стене с фланга. отразить атаки противника, которые защищал лично султан, который был вынужден отступить. Когда Типу и его свита проходили через маленькие ворота на северной стороне города в центр города, легкая пехота Двенадцатого полка достигла внутренней стороны ворот и открыла по нему и его последователям такой огонь, что ворота были забиты убитыми и ранеными, а солдаты Двенадцатого полка ворвались в город. Впоследствии тело султана было найдено среди убитых. После того как стрельба прекратилась во всех других местах, сопротивление во дворце продолжалось; но после заверений сынов Типу в безопасности враг сдался, и этот важный город и крепость были взяты.

Во время осады в полку было убито семнадцать человек и сорок девять ранено, а лейтенант Шоу был ранен в ногу во время штурма; следующие офицеры умерли во время осады от чрезмерной усталости и воздействия климата: майор Аллен, капитан Бакеридж, лейтенанты Персиваль и Гаан, а также помощник хирурга Бакот..

На следующий день в приказах было сказано: “Главнокомандующий поздравляет доблестную армию[69], которой он имеет честь командовать, со вчерашним завоеванием; последствия, вытекающие из достижения такого успеха, настолько превосходят нынешние пределы детализации, что неослабевающее рвение Труд и беспримерная доблесть войск превосходят силу похвалы за заслуги, столь неисчислимые по своим последствиям: он должен считать, что войска имеют полное право на благодарность своей страны.’

Генерал-губернатор заявил об этом в письме лейтенанту.- Генерал Харрис, “С чувством глубочайшего восхищения, нежности и привязанности я выражаю свою сердечную благодарность и искренние поздравления вам и всем офицерам и рядовым, составляющим доблестную армию, которая одержала эту славную и решающую победу, проявив определенную энергию, быстроту и мастерство, не имеющий аналогов в этой части земного шара и редко встречающийся в какой-либо другой части света.’

В общих распоряжениях правительства говорилось: “Достопочтенный генерал—губернатор в Совете, получив в этот день от главнокомандующего действующей армии союзников официальное сообщение о славной и решающей победе, одержанной при Серингапатаме 4 мая, предлагает свои сердечная благодарность и искренние поздравления Главнокомандующему и всем офицерам и солдатам, составляющим доблестную армию, которая в тот памятный день захватила столицу Майсур.

“Его светлость с восхищением наблюдает за совершенной расчетливостью, с которой было спланировано нападение, за непревзойденной быстротой, воодушевлением и мастерством, с которыми оно было осуществлено, и за гуманностью, благодаря которой оно увенчалось успехом.

“Благодаря благосклонности Провидения и справедливости [70] нашего дела, авторитетный характер армии с самого начала внушал уверенность в том, что война, в которую мы были вовлечены, завершится быстро, с успехом и честью; но события 4 мая, в то время как они даже превзошли оптимистические ожидания генерал-губернатора в Совете, подняв репутацию британского оружия в Индии до уровня величия и славы, не имеющего себе равных в военной истории этой части земного шара и редко встречающегося в какой-либо другой части света.

“Блеск победы может сравниться только с теми существенными преимуществами, которые она обещает принести, восстановив мир и безопасность британских владений в Индии, а также прочный фундамент подлинной безопасности.

“Генерал-губернатор в Совете с гордостью, удовлетворением и благодарностью отмечает, что во время этого тяжелого кризиса дух и усилия нашей индийской армии не уступали духу и упорству наших соотечественников у нас на родине; и что в Индии, как и в Европе, Великобритания обнаружила злонамеренные замыслы своих союзников”. враги, растущий источник ее собственного процветания, славы и власти.’

Территория, подвластная покойному Типуу султану, была разделена: столица и несколько обширных округов отошли Великобритании; другая часть была передана низамам, а третья – державе махраттов; остальная часть продолжала образовывать независимое государство под управлением потомка древних правителей Майсура. Таким образом, враждебное объединение против Англии было подавлено, британская территория расширена, а ее могущество и доходы увеличены. Впоследствии двенадцатый полк был награжден королевским правом наносить на свои знамена надпись “Серингапатам” в ознаменование [71] его доблестного поведения во время этой войны, а офицеры получили медали от Ост-Индской компании.[20] Полк захватил восемь знамен у войск Типу Султана при штурме столицы.

После непродолжительного стояния лагерем близ Серингапатама, а затем близ Ярриагоранелли полк выступил в качестве гарнизона в захваченную крепость; но пока он там стоял, партизан по имени Дхундия побудил майсурцев взяться за оружие, чтобы выступить против союзных держав, что привело к повторному отправке войск в Двенадцатый пехотный полк чтобы выйти на поле боя. Этот партизан собрал нерегулярное войско и овладел несколькими укрепленными пунктами. Когда против него был направлен небольшой отряд, он бежал, и его преследовали до границ страны Майсур.

Впоследствии полк был разбит лагерем близ Серингапатама, где в декабре 1800 года к нему присоединились семьдесят седьмой пехотный полк, несколько батальонов сипаев и часть туземной кавалерии, образовав небольшую армию под командованием полковника Патера с целью усмирения воинственных племен страны Винад, гористой местности. район, покрытый лесами и занимающий площадь около тысячи двухсот квадратных миль, расположен в провинции Малабар.

Покинув окрестности Серингапатама 26 декабря, пять рот полка прибыли в Манантодди 9 января 1801 года и до 23 числа того же месяца были заняты укреплением [72] небольшого горного форта и подготовкой к проникновению в лесистые районы страны Винад.

Из Манантодди двенадцатый отряд направился в Перия-Колгум, где они построили редут; затем они направились в Лакерри-Котту, в деревне, где был построен еще один редут.

Маленькая армия под командованием полковника Патера пересекла страну почти во всех возможных направлениях, поднимаясь на холмы, прокладывая дороги через почти непроходимые бамбуковые джунгли, вступая в перестрелки с воинственными жителями и заставляя их подчиниться, в ходе которых в Двенадцатом полку было убито и ранено несколько человек: климат и чрезвычайная усталость, которой подвергались солдаты. войска, что также привело к гибели многих людей от болезней. Страна Винад была вынуждена подчиниться, а враждебно настроенный раджа взят в плен, и роты Двенадцатого полка, служившие в этой армии, вернулись в Серингапатам.

Полк покинул Серингапатам в середине октября 1801 года и направился в Тричинополи, знаменитый город и крепость, расположенную на холме, или скале, высотой в триста пятьдесят футов, на южном берегу реки Кавери, напротив острова Серингам, известного своими великолепными индуистскими храмами.

В январе 1802 года в Тричинополи к полку присоединились остатки двух рот, которые в Мадрасе погрузились на корабли Его величества и направились в Батавию. Эти роты сильно пострадали от климата острова Ява, и из пяти офицеров и ста двадцати пяти рядовых, погрузившихся на суда в Мадрасе, вернулись только три офицера и шестьдесят три солдата; лейтенанты Гордон и Невилл и шестьдесят два рядовых умерли от лихорадки и других болезней.

Три роты под командованием майора Джона Пиктона были расквартированы в Веллоре, в Карнатике, резиденции семьи покойного Типу султана, состоявшей из его брата, двенадцати сыновей, восьми дочерей и огромного количества женщин; впоследствии эти роты были задействованы против повстанческой секты, называемой полиганами, в ходе которого несколько унтер-офицеров и солдат были убиты и ранены; лейтенант Уильям Ферт также был ранен, а лейтенант Паркер умер от лихорадки в джунглях. После прохождения этой службы три роты присоединились к полку в Тричинополи, где Двенадцатая была расквартирована в 1803 и 1804 годах.

В августе 1805 года полк выступил маршем в Серингапатам, где в 1806 году вспыхнула смертельная лихорадка, и Двенадцатый полк разместился лагерем на некотором расстоянии от крепости; но в том и следующем году они потеряли много офицеров и солдат.

В апреле 1807 года более половины оставшихся в живых офицеров и солдат страдали от болезней, когда поступил приказ остальным отправиться маршем к побережью Малабара и расположиться в порту Каннанор, где полк находился более восемнадцати месяцев.

В Каннаноре здоровье солдат было восстановлено, и после инспекции, проведенной полковником Каппажем в 1808 году, был опубликован окружной приказ, в котором полковник выражал “свою благодарность капитану Юстасу и офицерам и рядовым Двенадцатого полка Его Величества за их прекрасный внешний вид на смотре”. Форма одежды, выдержка и общий внешний вид солдат свидетельствовали о большом внимании, уделявшемся их дисциплине, а их [74] форма, хорошее поведение и дружеское расположение к туземцам свидетельствовали о высокой репутации корпуса.’

Пока Двенадцатый пехотный полк находился в Каннаноре, между британцами и раджой Траванкора, провинции, расположенной на юго-западной оконечности Индостана, произошли некоторые споры, носившие утомительный и запутанный характер. В 1795 году был заключен союзный договор между британцами и раджой, который согласился выделить три батальона сипаев для защиты своих владений; когда споры с раджой достигли критической точки, эти батальоны находились в порту Кулан (или Квилон), и им угрожали нападением. уничтожение туземцами вместе с каждым человеком, находящимся в британских интересах. В то время как приведение в исполнение этих угроз откладывалось, Двенадцатый полк в конце декабря 1808 года погрузился на потамары (небольшие беспалубные суда), чтобы пройти вдоль побережья на расстояние трехсот миль до Кулана, расположенного в стране Траванкор. Четыре из этих лодок, на борту которых находилось три с половиной роты, прибыли к месту назначения через несколько дней и были немедленно высажены, к великой радости сипаев. Сильный порыв ветра разогнал лодки, в которых находились другие роты полка, и несколько из них потерпели крушение у побережья Кочина, небольшой провинции к северу от Траванкора, но благодаря огромным усилиям солдаты были спасены; другие добрались до порта Кочин, где оставались до тех пор, пока шторм не прекратился. все кончено. Один “потамар”, на борту которого находились сержант-майор Тилси и тридцать три рядовых, был отброшен на побережье Траванкора, недалеко от Аллеппи, когда туземцы спустили на воду несколько небольших каноэ. Солдаты, полагая, что прибыли в дружественный порт Кулан, поднялись на борт каноэ по двое или по трое за раз, но при высадке на берег туземцы одолели их, сломали запястья железным прутом, связали руки за спиной и бросили в темницу, где они оставались несколько дней без еды. Впоследствии, когда они едва могли ходить, их отвели на возвышенность у моря и бросили в водяную могилу. Сержант-майор держался до последнего, и когда он увидел, как его товарищей по оружию по очереди швыряют вниз головой в пучину, он попытался высвободиться и зубами вырывал куски плоти из своих плеч, восклицая: “Дайте мне умереть как солдату!”, но варвары насмехались над ним и в конце концов он положил конец своим мучениям таким же образом, как и другие. Молодой негр, который сопровождал эту часть полка в качестве повара, стал свидетелем этой трагической сцены, и ему грозила та же участь, но его пощадили, и впоследствии он рассказал о судьбе отряда. Другой “потамар”, на борту которого находилось около роты солдат под командованием лейтенанта Джорджа Бланшара Грея и адъютанта Хейса, приблизился к побережью в нескольких милях от Кулана и, ввиду разрушенного состояния судна, решал, стоит ли высаживаться, когда мушкетный залп с берега возвестил о вражеских намерениях из туземцев. Судно обвязали несколькими большими тентами, чтобы оно не раскололось, и оно благополучно прибыло в Кочин, но в гавани развалилось на части. Поскольку все “потамары” были повреждены, для продолжения плавания были закуплены другие суда.

Офицеры и солдаты полка, прибывшие в Кулан 29 декабря, присоединились к сипаям, расположившимся лагерем неподалеку от города. Вечером того же[76] дня траванкорейцы атаковали пикет под командованием капитана Клэпхема из сипаев; мушкетный и артиллерийский огонь указывал на острый конфликт, лейтенант.- Полковник Чалмерс, командовавший войсками на этом участке, отрядил энсина Джеймса Кеппока и сорок человек из Двенадцатого полка для поддержки сипаев, и враг был вынужден отступить, оставив около восьмидесяти человек убитыми на месте сражения.

Траванкорейцы были возбуждены до бешенства против британцев, которые таким образом укрепились в сердце их страны; они собирались в огромных количествах перед лагерем, вели непрерывный огонь по пикетам, и тяжелые колонны угрожали лагерю; таким образом, солдаты были постоянно готовы к бою, и они лежали, обнявшись, день и ночь.

8 января 1809 года остаток полка прибыл в Кулан, за исключением одной роты под командованием лейтенанта Томаса Томпсона, оставленной с шестьюстами сипаями и несколькими орудиями для обороны Кочина. Солдаты Двенадцатого полка вместе с прибывшими сипаями и пушками были высажены так быстро, как только было возможно; но из-за недостатка средств для ведения активных действий они были вынуждены оставаться лагерем на песчаной равнине у моря, окруженной почти непроходимым лесом кокосовых орехов. Местный житель запретил рубку деревьев, чтобы расположить к себе туземцев; но это не давало никакого преимущества, и лес служил укрытием для траванкорских стрелков, которые досаждали лагерю своим огнем, держа войска в постоянной тревоге; кроме того, аванпосты часто подвергались нападениям вражеских отрядов.

Перед рассветом 15 января оглушительный шум в лесу возвестил о приближении огромного количества людей, и на рассвете траванкорейцы начали атаку по всему фронту британской линии, в то же время среди деревьев показались тяжелые колонны, угрожающие наступлению. с обоих флангов. Думая, что атака была неожиданной, противник открыл артиллерийский огонь по палаткам; но когда стало достаточно светло, чтобы траванкорейцы смогли разглядеть британские ряды, они немедленно направили свои орудия на двенадцатый полк, как будто желая первыми уничтожить европейцев. Оказавшись, таким образом, в опасной близости от многочисленной артиллерии противника, британцы немедленно выдвинули правое крыло Двенадцатого полка и два батальона сипаев против левого фланга противника, а левое крыло Двенадцатого полка с одним батальоном сипаев – против правого фланга вражеской линии. Все силы были немедленно приведены в действие; но у британцев было всего пять небольших полевых орудий, чтобы ответить на огонь сорока пушек, приведенных в действие противником; однако стрельба из британских мушкетов была хорошо направлена, и непрекращающиеся раскаты, эхом отдававшиеся в лесу, возвещали об ожесточенном сражении, продолжавшемся несколько часов, в течение которых тучи выстрелов из стрелы с зазубринами, выпущенные местными войсками противника, нанесли британским солдатам болезненные раны. Около полудня Двенадцатому полку было приказано атаковать в штыки и захватить артиллерию противника; они бросились вперед с выдающейся храбростью, солдаты кричали: “Помните наших убитых товарищей при Аллеппи!” – и бросились на своих противников. Траванкорейцы стойко оборонялись, многие из них были заколоты штыками, а картечь, выпущенная из одного полевого орудия, убила одиннадцать гренадеров Двенадцатого полка. Во время[78] этого сражения офицеры и солдаты проявили много выдающейся храбрости, и прапорщик Кеппок, атакованный двумя противниками, убил их. В конце концов оба крыла полка одержали победу; множество траванкорейцев пало под штыками Двенадцатого полка, который захватил восемнадцать латунных полевых орудий. Потеря этих орудий напугала противника, который около трех часов дня отступил, оставив на поле боя пять тысяч убитых и раненых. Британцы не смогли воспользоваться этим преимуществом из-за нехватки припасов, что помешало им покинуть побережье.

Противник, по-видимому, был очень уверен в успехе в этом случае и намеревался уничтожить европейцев; несколько траванкорейцев из их бригады “Карнатик” были взяты в плен, и, поскольку у них были обнаружены веревки, их допросили по этому поводу, и они признались, что веревки были привезены для цель – повесить британских солдат, а британские офицеры должны были быть затоптаны до смерти слонами.

В полку было убито и ранено пятьдесят человек; ни один офицер не погиб, но были ранены капитан Ричард Бейли, лейтенант М. Дж. Моллой и хирург Роберт Эрскин.

На следующий день в приказах было опубликовано следующее заявление: “С величайшим удовлетворением отмечаю, что лейтенант.- Полковник Чалмерс поздравляет войска, которыми он имеет честь командовать, с достигнутым вчера блестящим успехом в отражении атаки противника, численность которого составляла не менее тридцати тысяч человек. Он просит разрешения выразить свою особую благодарность лейтенанту.- Полковнику Пиктону, который командовал правым крылом этого небольшого отряда с крылом Двенадцатого полка, а также офицерам, унтер-офицерам и рядовым, чья доблесть и высокая дисциплина всегда бросались в глаза. Лейтенант.- Полковник Чалмерс должен выразить свою благодарность майору Гамильтону, который командовал левым крылом Двенадцатого полка Его Величества, а также офицерам, унтер-офицерам и рядовым, чье доблестное поведение не нуждается в дополнительных комментариях, кроме того, что они принадлежали к Двенадцатому полку Его Величества.’ Политический резидент, полковник С. Маколи, говорится в письме лейтенанту.Полковник Чалмерс, “Я получил подробную информацию о победе над объединенными силами Дивана – достижении, которое делает честь дисциплине и мужеству войск, находящихся под вашим командованием, и придает новый блеск британскому оружию”.

Многочисленная армия противников продолжала стягиваться к британским войскам в Кулане, и было сочтено целесообразным срубить много деревьев, соорудить бруствер перед лагерем и построить редут, который был вооружен пушками, взятыми у противника.

Тем временем рота Двенадцатого полка под командованием лейтенанта Томпсона и батальон сипаев под командованием майора Хьюитта, оставленные для обороны порта Кочин, подверглись нападению войск раджи провинции Кочин. В ходе боя сипаи отступили, и роте Двенадцатого полка пришлось вести отчаянную борьбу с превосходящими силами противника. Враг был отброшен, и жители Кочина были спасены от всеобщей резни, которой им угрожали за то, что они [80] поддерживали британские интересы; они открыто приписывали свое спасение выдающемуся героизму Двенадцатой роты, в которой половина унтер-офицеров и рядовых была убита и ранена; лейтенант Томпсон был тяжело ранен и вскоре скончался.

Двенадцатый полк и сипаи продолжали оказывать сопротивление вооруженному населению Траванкора и многочисленным войскам раджи, но из-за того, что их постоянно беспокоили приближающиеся отряды противника, физические силы солдат ослабевали, а их численность уменьшалась из-за болезней, но врожденная доблесть войск оставалась неизменной. Перед рассветом 31 января траванкорейцы предприняли еще одну попытку застать лагерь врасплох; но ракета возвестила об их приближении, и в три часа утра британцы, как обычно, были при оружии: многие кокосовые деревья были вырублены, чтобы расширить равнину, и, когда тяжелые колонны противника вышли из леса, началась резкая канонада на них; но они выстроились в линию под огнем и двинулись вперед, когда орудия редута пробили брешь в их рядах. Не обращая внимания на град картечи и пуль, обрушившийся на их ряды, траванкорейцы двинулись вперед и попытались установить несколько орудий на возвышенности; но артиллерия редута демонтировала свои орудия. После того, как они некоторое время поддерживали беспорядочный мушкетный огонь, они отошли с фронта и, сосредоточившись на правом фланге, возобновили атаку с большей энергией, когда левое крыло Двенадцатого полка под командованием капитана Уильяма Генри Форсстина было выделено для оказания помощи сипаям на этом фланге. При появлении двенадцатого справа[81] атака в штыки была проведена с большой энергией, и траванкорейцы бежали с поля боя, оставив после себя одно латунное шестифунтовое орудие; несколько других орудий были спасены благодаря быстроте слонов.

На следующий день в приказах войскам была объявлена благодарность “за стойкость и хладнокровие, с которыми они встретили и отразили атаку противника”.

После этого поражения, в результате которого они потеряли огромное количество людей, траванкорцы не решались на новую генеральную атаку; но они часто пытались напасть на пикетчиков ночью врасплох, в чем всегда терпели поражение. 13 февраля из Коломбо прибыл девятнадцатый полк, и продвижение войск в глубь страны было затруднено только из-за нехватки припасов и средств передвижения. Получив небольшое подкрепление, они двинулись двумя колоннами, первая из которых состояла из двенадцатого полка и батальона сипаев под командованием лейтенанта.- Полковник Пиктон; и второй, девятнадцатый, и батальон сипаев под командованием лейтенанта Стюарта.- Полковник Стюарт, и в результате совместной атаки они 21 февраля отважно захватили частокол и обширные укрепления противника.

Тем временем в страну Траванкор вторглись другие британские войска под командованием полковника Сент-Леджера, и эта армия прибыла в Травандапатам, столицу, не встретив серьезного сопротивления. Непокорный раджа предложил мир, и Двенадцатый полк вернулся в Кулан, отведя фланговые роты в столицу.

Полк выступил в поход на Серингапатам 23 мая, но был вынужден остановиться на несколько дней из-за проливных дождей, вызванных Малабарским муссоном, который сделал реки непроходимыми, унес часть полкового имущества и утопил несколько человек в быстром течении, которое неслось вдоль реки. низкие земли. 24 июля полк прибыл в Тричинополь.

В Европе активно велась война с Францией, и в марте 1810 года фланговые роты полка были укомплектованы до ста рядовых в каждой и под командованием капитана Форсстина отправились в Мадрас, чтобы принять участие в экспедиции против французского острова Бурбон, расположен в Индийском океане, примерно в четырехстах милях к востоку от Мадагаскара. В июне экспедиция прибыла на Родригес, а в июле показалась на виду у острова Бурбон, когда прибой был настолько высок, что высадка была опасной; однако попытка была предпринята; легкая пехота Двенадцатого полка на небольшой шхуне и около трехсот человек из тридцать третьего и шестьдесят девятого полков на лодках приблизились к берегу и произвели высадку, потеряв несколько человек утонувшими; но шхуна и лодки были разбиты вдребезги, а боеприпасы солдат повреждены, и многие из них потеряли оружие. Поскольку высадить больше людей было невозможно, лейтенант Фолкстон из шестьдесят девятого полка вызвался переплыть полосу прибоя и передать приказ лейтенанту.- Полковник Маклеод, захватить Сент-Мари. Этот приказ был немедленно выполнен, и легкая пехота Двенадцатого полка отличилась при штурме батарей, в ходе которого погибли два рядовых: лейтенанты Джон Спинкс и Джон Б. Уоннелл, а пятеро рядовых были ранены. Гренадерская рота Двенадцатого и других корпусов впоследствии высадилась в Гран-Шалупе, и благодаря их энергичному поведению, в особенности благодаря доблестному поведению восемьдесят шестого полка, захват острова был быстро завершен.

Пока фланговые роты несли эту службу, полк был расквартирован в Валладжахбаде, откуда в августе совершил марш к горе Святого Фомы, а в сентябре – в Мадрас, где погрузился на семидесятичетырехпушечный “Рассел” и семидесятичетырехпушечный “Корнуоллис”.”Фрегаты “Геспер”, “Корнелия”, “Буцефал” и “Клоринда”, которые должны были принять участие в экспедиции против Маврикия, или острова Франции, другого острова в Индийском море, принадлежащего Франции; гренадеры и легкая пехота полка также отправились с острова Святого Павла Бурбона, чтобы принять участие в этом предприятии. 28 ноября вооружение подошло к острову Франс, и войска высадились в заливе Мапон, когда одной бригаде было приказано отправиться в большой лес, через который необходимо было пройти. Легкая рота Двенадцатого полка под командованием капитана Форсстина, которой предшествовало отделение под командованием лейтенанта Эша, проникла между деревьями и вступила в перестрелку с французским пикетом, в ходе которой двое солдат были убиты, а лейтенант Эш и трое рядовых ранены. После девятимильного марша легкая пехота Двенадцатого полка остановилась на какой-то низменности, окруженной джунглями. Стояла очень жаркая погода, не было возможности раздобыть воду, и, как следствие, страдания солдат были очень тяжелыми; но на следующий день они немного облегчили свои страдания, собрав росу с травы и отправившись к пороховым заводам, расположенным в пяти милях от Порт-Луи. были обнаружены крупные, прозрачные потоки воды. Во время остановки в этом месте пикеты[84] были атакованы противником, когда стрелковая рота Двенадцатого и легкая пехота пятьдесят девятого полков бросились вперед и отбросили французских стрелков, ранив генерала де Кана.

На следующее утро армия двинулась в наступление, гренадеры Двенадцатого полка были впереди, а легкая пехота на флангах под командованием капитанов Ферта и Форсстина, лейтенант Кеппок командовал передовым подразделением гренадеров. Во время продвижения по узкой дороге, через местность, покрытую редколесьем, армия была внезапно атакована картечью с возвышенности; но атака в штыки вынудила французов отступить. Добравшись до какой-то открытой местности, британцы выстроились в линию, когда французы бросили свои орудия и отступили к городу, оставив часть войск на горе слева от британцев. Двенадцатому полку было приказано штурмовать высоту, и они подняли громкий крик и вскоре достигли вершины, когда французы бежали, оставив после себя оружие.

Офицеры и солдаты полка проявили большой героизм в этой службе; лейтенант Кеппок был ранен в бок, но оставался на своем посту до тех пор, пока выстрел в голову не вынудил его уйти в отставку; его почетный, хотя и опасный пост занял лейтенант Дженкинс, который получил тяжелую контузию в грудь от пули в голову. мяч, но продолжал оставаться во главе лидирующей группы.

За время этой короткой, но блестящей и решающей службы в полку погибли майор Джереми О’Киф, один барабанщик, и шестнадцать рядовых; лейтенанты Кеппок и Эш, три сержанта, и двадцать восемь рядовых получили ранения; пятеро пропали без вести.

Французский губернатор генерал де Кан, не видя возможности оказать эффективное сопротивление, сдал остров. Таким образом, это предприятие было успешно завершено, и поведение двенадцатого полка получило высокую оценку в приказах, а также в публичной депеше генерал-майора Аберкромби.

После капитуляции острова Франс фланговые роты направились в Порт-Луи, а роты батальона спустились с Длинной горы и отплыли из бухты Тортю на фрегате “Психея” в Гранд-Порт, где к ним присоединились фланговые роты после одиннадцатимесячной разлуки.

1811
Генерал Пиктон скончался 14 октября 1811 года на восемьдесят четвертом году жизни, и его преемником в звании полковника Двенадцатого пехотного полка стал лейтенант.- Генерал сэр Чарльз Гастингс, баронет, из семьдесят седьмого пехотного полка.

Полк дислоцировался на острове Франс в 1811 и 1812 годах.

Тем временем война с Францией приближалась к кризису; Наполеон Бонапарт достиг вершины могущества, и усилия Великобритании были соизмеримы с важностью борьбы; армия была увеличена, и осенью 1811 года к двенадцатому полку численностью в четыреста человек был присоединен второй батальон и пятьдесят один офицер и солдат, в состав которых были включены вербовочные роты полка.

Осенью 1812 года второй батальон отправился в Ирландию.

В апреле 1813 года первый батальон отправился из Порт-Луи на остров Бурбон, где он дислоцировался почти два года.

В этот период тираническая власть Бонапарта[86] была свергнута, и династия Бурбонов восстановилась на троне Франции. После восстановления мира в Европе остров Бурбон был возвращен французской монархии, и в соответствии с этим соглашением полк высадился из Сен-Дени 3 апреля 1815 года; французские солдаты, прибывшие из Европы, чтобы вступить во владение островом, высадились как британские солдаты. поднялись на борт кораблей, подготовленных к их приему.

Маврикий, или остров Франция, был оставлен за британским правительством, и двенадцатый пехотный полк, отобранный для формирования гарнизона этого ценного острова, немедленно отправился туда.

Вскоре после этого Бонапарт покинул остров Эльба, нарушив свои обязательства, и вернул себе трон Франции, когда европейские державы ополчились против узурпатора, а его легионы-ветераны были разбиты на поле Ватерлоо союзной армией под командованием фельдмаршала его светлости герцога Веллингтона, на 18 июня 1815 года. Чтобы восполнить потери британской армии при Ватерлоо, на континент были отправлены дополнительные силы, и второй батальон Двенадцатого полка, который несколькими месяцами ранее вернулся в Англию из Ирландии, 27 июня отправился во Фландрию под командованием полковника Джулиуса Стирка; он высадился в Остенде и продвинулся к Парижу, где кампания завершилась восстановлением династии Бурбонов на троне Франции. После того как в Европе вновь установился мир, батальон в декабре вернулся в Англию.

В июне 1815 года стрелковая рота первого батальона отправилась в Бенгалию и вошла в состав полевой бригады, собранной для несения службы; однако в ноябре она вернулась на Маврикий.

В январе 1816 года второй батальон снова отправился в Ирландию.

Первый батальон продолжал входить в состав гарнизона Маврикия в течение 1816 года и первых шести месяцев 1817 года; 1 июля того же года в Порт-Луи вспыхнул серьезный пожар, когда усилия гарнизона по тушению пламени вызвали восхищение у всех присутствующих. и благодарности жителей, которые были переданы войскам губернатором.

Когда прибыли транспорты для отправки полка в Европу, был опубликован общий приказ, в котором говорилось: “Генерал-майор сэр Эдвард Батлер, прощаясь с Двенадцатым полком, с удовлетворением отмечает, что его поведение во время службы на этом острове во всех отношениях в частности, это вызвало его высочайшее одобрение, и он просит заверить лейтенанта.- Полковнику Форсстину, офицерам, унтер-офицерам и рядовым Двенадцатого полка, что они передают его самые теплые пожелания их процветания и благоденствия.’

Полк отплыл из Порт-Луи 25 июля, прибыл в Портсмут 10 ноября, а затем проследовал в Корк, где высадился 26 декабря, после почти двадцатидвухлетнего отсутствия в Европе.

Представление о выдающихся заслугах полка в стране Траванкор и других частях Индии, о его доблести при захвате островов Бурбон и Маврикий, обеспечило ему королевское разрешение на нанесение слова “Индия” на его знамена.

Из Корка полк двинулся маршем в Атлон, куда прибыл 9 января 1818 года, и присоединился ко второму батальону, который был расквартирован в этом месте.

16 января второй батальон был расформирован в Атлоне, и шестьсот шестьдесят человек были переданы первому батальону. Полк нес службу в графствах Корк, Лимерик и Клэр до июня 1820 года, когда он выступил в Дублин.

Осенью того же года полк отправился в Англию; он высадился в Ливерпуле, а затем был расквартирован в Манчестере и Макклсфилде.

О том, что полк покинул эти места дислокации в феврале 1821 года, генерал-майор сэр Джеймс Лайон сообщил в письме лейтенанту.Полковник Форсстин, “Хотя Двенадцатая пехотная дивизия дислоцируется в этом месте совсем недолго, я не могу удержаться, чтобы не сказать вам, что никакие военные изменения не могли бы вызвать у меня большего беспокойства, чем их отъезд. У меня были все возможности наблюдать за их безупречным поведением и строгим соблюдением всех норм дисциплины, и гражданские власти и жители в целом всегда выражали мне только удовлетворение образцовым поведением этих людей. Я прошу вас довести до сведения корпуса, как высоко я ценю честь получить в свое распоряжение полк с такими высокими качествами, и что я всегда должен проявлять интерес к его благополучию и успеху.’

Из Ланкашира полк двинулся маршем в Портсмут, откуда отправился на Джерси и Гернси.

Во время дислокации на этих островах внешний вид полка, поведение солдат и отличная система внутренней экономии, существовавшая в корпусе, вызвали благодарность генерал-майора сэра Колина Хэлкетта во время инспекций в октябре 1821 года, мае и октябре 1822 года; и когда в мае 1823 года двенадцатый полк собирался возвращаться в Англию, генерал-майор повторил свои слова одобрения, проявив горячую заинтересованность в благополучии корпуса. Поведение четырех рот на Гернси под командованием майора Бейли также получило особую оценку лейтенанта.- Губернатор, полковник сэр Джон Колборн.

По прибытии в Англию полк был расквартирован в Чатеме и Ширнессе до октября, а затем переброшен в форт Камберленд.

После смерти генерала сэра Чарльза Гастингса, баронета, лейтенанту было присвоено звание полковника.- Генерал достопочтенный Роберт Мид, из девяностого полка, приказом от 9 октября 1823 года.

Полк получил приказ перебазироваться в Гибралтар, место своих прежних триумфов, и 8 ноября погрузился на корабли Его Величества “Ганг” и “Сьюперб” и прибыл в эту знаменитую крепость 25 числа того же месяца.

В 1825 году численность полка была увеличена с восьми до десяти рот, шесть из которых должны были считаться обслуживающими ротами и оставаться в Гибралтаре, а четыре роты-депо должны были быть размещены в Соединенном Королевстве; в результате этого соглашения офицеры и унтер-офицеры двух рот были отправлены в Англию.

Для полка были предоставлены новые цвета, на которых были изображены следующие почетные знаки отличия: слова “Минден”, “Гибралтар” с замком и ключом и девизом “Знаки отличия Монтиса Кальпе”, “Серингапатам” и “Индия”, которые были вручены[90] корпусу, 28 июня 1827 года генералом сэром Джорджем Доном, который обратился к командующему офицеру (майору Турбервиллю), офицерам и солдатам со следующим заявлением:—

– Из личного дела Двенадцатого полка, которому я имею честь вручать эти знамена, следует, что среди многих доблестных деяний корпуса он прославился в битве при Миндене. В 1797 году я присутствовал при посещении прославленным герцогом Брауншвейгским того места, где произошла эта битва; после того, как его светлость показал мне позиции, занятые британцами, он сказал, что именно здесь сражение было наиболее ожесточенным, и именно здесь британская пехота обрела бессмертную славу. Впоследствии эта скала и Серингапатам стали одними из тех мест, где отличился Двенадцатый полк и которые увековечены в истории нашей страны. Будучи сам солдатом с пятидесятисемилетним стажем, я внимательно слежу за каждым примером достойного поведения моих однополчан, и мне чрезвычайно приятно осознавать, что Двенадцатый полк, который так рано завоевал свою славу, продолжает приумножать ее при каждом удобном случае; и я уверен, что всякий раз, когда эти знамена будут выставлены перед врагом, полк своим доблестным поведением пополнит число славных достижений, которыми он отмечен.’

В 1828 году гарнизон Гибралтара был поражен тяжелой эпидемической лихорадкой, которая унесла жизни более пятисот солдат; жители пострадали гораздо сильнее, чем войска. Во время распространения болезни Двенадцатый полк в течение четырех месяцев находился в лагере на нейтральной территории, где 27 декабря[91] их осмотрел лейтенант.- Губернатор сэр Джордж Дон, который выразил свое мнение лейтенанту.- Полковник Бейли, он полностью одобряет внешний вид корпуса, его дисциплину и внутреннюю экономию. Восемь офицеров и двести восемнадцать унтер-офицеров и солдат заболели лихорадкой, из них два офицера (лейтенант Форсстин и прапорщик Вердж) и пятьдесят три солдата умерли.

Полк оставался в Гибралтаре до весны 1834 года, когда отплыл в Англию и высадился в Портсмуте, откуда двинулся маршем в Винчестер, а зимой – в Ланкашир.

В ноябре 1835 года полк отплыл из Ливерпуля в Ирландию; он высадился в Дублине и был расквартирован в этом городе до октября 1836 года, когда направился в Атлон.

Летом 1837 года полк был снова разделен на шесть рот обслуживания и четыре роты пополнения, а в августе роты обслуживания погрузились в Корке на Маврикий, куда они прибыли в декабре, и высадились в Порт-Луи.

В течение 1838 года складские роты дислоцировались в Кинсейле и Трали.

В связи с увеличением численности армии в августе 1839 года численность двенадцатого полка была увеличена до сорока семи сержантов, четырнадцати барабанщиков и восьмисот рядовых.

В мае 1839 года военные роты погрузились в Корке на суда, отправлявшиеся в Уэльс, и продолжали дислоцироваться в Ньютауне, Билте и Бреконе до мая 1840 года, когда они отправились в Шотландию и заняли казармы в Пейсли до мая 1841 года, когда они вернулись в Южную Британию и были размещены в Сандерленде.

В апреле 1842 года Двенадцатый полк был пополнен до одного лейтенанта.полковников, двенадцать капитанов, четырнадцать лейтенантов, десять прапорщиков, шесть штабных офицеров, шестьдесят семь сержантов, двадцать пять барабанщиков и тысячу двести рядовых было приказано разделить на два батальона; шесть рот обслуживания за границей были названы Первым батальоном, а личный состав увеличен до шести роты, именуемые Резервными батальонами.

Впоследствии, в мае 1842 года, штаб был переведен из Сандерленда в Уидон и, приняв 255 добровольцев из других корпусов, был направлен на дипломатическую службу. Резервный батальон отправился из Портсмута на транспортном судне “Ява” на Маврикий в ноябре 1842 года под командованием майора сэра Роберта Дугласа, барона, но был высажен на мысе Доброй Надежды и оставался там до мая 1843 года, когда он проследовал к месту своего первоначального назначения.

2 ноября 1847 года военный корабль Ее Величества “Сопротивление” прибыл с первым батальоном Пятого фузилерского полка с целью сменить первый батальон Двенадцатого полка, который 16 декабря отправился с Маврикия под командованием подполковника Паттона.

Первый батальон прибыл в Спитхед 1 марта 1848 года и высадился 3 марта в Портсмуте, где к нему присоединилась запасная рота с острова Уайт. Резервный батальон, укомплектованный за счет перевода боеспособных бойцов из первого батальона, продолжал дислоцироваться на Маврикии.

Командиры

Генри, герцог Норфолкский, К.г.

Назначен на 20 июня 1685 года.

Генри Говард, сын Генриха шестого, герцога Норфолкского, при жизни своего отца заседал в Палате лордов под титулом лорда Моубрея, а после смерти принца Руперта в 1682 году был назначен губернатором и констеблем Виндзорского замка, а также смотрителем леса в Виндзоре. Лорд-наместник графств Беркс и Суррей. После смерти своего отца в 1684 году он унаследовал титул герцога Норфолкского и графа-маршала Англии, а также был назначен лордом-лейтенантом Норфолка. После восшествия на престол короля Якова II он был одним из пэров, подписавших указ о провозглашении Его Величества, и вскоре после этого был избран кавалером-компаньоном самого благородного ордена Подвязки. Он принял активное участие в подавлении мятежа Джеймса, герцога Монмутского, на стороне короля и проявил интерес к формированию корпуса копейщиков и мушкетеров, ныне двенадцатого пехотного полка, полковником которого он был назначен, и из которого его гарнизонная рота в Виндзорском замке составила часть. Через несколько месяцев после того, как спокойствие было восстановлено, он отказался от командования полком, но продолжал присутствовать при дворе и с болезненными эмоциями наблюдал за пристрастием короля к папству и произволу правительства. Однажды его величество вручил герцогу Норфолкскому государственный меч, чтобы тот пронес его перед собой в римско-католическую часовню; но, подойдя к двери, его светлость остановился, не желая входить в часовню, когда король сказал: “Милорд, ваш отец пошел бы дальше”, на что герцог ответил: “Отец вашего величества был лучшим человеком, и он бы этого не сделал”. зашло так далеко”[21].

Герцог Норфолкский оставался верен интересам протестантской религии и был одним из пэров, пригласивших принца Оранского прибыть в Англию с армией, чтобы воспротивиться судебным разбирательствам. Когда принц высадился на берег, его светлость был в Лондоне и подписал петицию к королю о создании свободного парламента; Его величество ответил: “У них должен быть парламент, и такой, о котором они просили, когда принц Оранский покинет королевство”, – и отправился в путь, на в тот же день он встал во главе своей армии. Его светлость отправился в свою резиденцию в Норфолке, выступил в поддержку принца Оранского и подчинил это и некоторые соседние графства интересам принца. После восшествия принца и принцессы Оранских на престол его светлость был приведен к присяге в качестве члена тайного совета и принял активное участие в формировании полка для королевской службы, ныне Двадцать второго пехотного, полковником которого он был назначен приказом от 16-го числа от марта 1689 года. Он умер 2 апреля 1701 года.

Эдвард, граф Личфилд.

Назначен на этот пост 14 июня 1686 года.

Сэр Эдвард Генри Ли из Дитчли, баронет, был возведен в ранг пэра королем Карлом II в 1674 году, получив титулы барона Спелсбери в графстве Бакс и графа Личфилда. Он был назначен одним из лордов опочивальни короля Якова II, а также Custos Rotulorum графства Оксфорд, верховным управляющим округа Вудсток и лордом-лейтенантом Вудсток-парка. В 1686 году он сменил герцога Норфолкского на посту полковника полка, ныне двенадцатого пехотного, которым он продолжал командовать [95] до ноября 1688 года, когда, будучи убежденным сторонником мер, принятых при дворе, он был назначен полковником первого полка пешей гвардии, который он пробыл на этом посту всего несколько недель, и принц Оранский передал это назначение герцогу Графтону. Граф Личфилд впоследствии не привлекался к военной службе. Он умер 14 июля 1716 года.

Роберт лорд Хансдон.

Назначен 30 ноября 1688 года.

Сэр Роберт Кэри, рыцарь, служил на военной службе при короле Карле II и после смерти Джона, графа Дувра, унаследовал титул лорда Хансдона, не оставив потомства. Он был одним из сторонников мер короля Якова II, который назначил его лейтенантом.- Полковник олд-Холландского полка (ныне Третий пехотный полк) в 1685 году, а в ноябре 1688 года был произведен в полковники Двенадцатого пехотного полка, откуда был смещен принцем Оранским во время революции. Он умер в 1692 году.

Генри Уортон.

Назначен 31 декабря 1688 года.

Генри Уортон служил в пехотной гвардии при короле Карле II, а летом 1685 года, когда герцог Монмутский поднял знамя восстания на западе Англии, он собрал пехотную роту для службы королю Якову II, которая была включена в состав герцогской гвардии. из Норфолкского полка. Он оказался очень ревностным и решительным сторонником интересов протестантской религии, и 31 декабря 1688 года принц Оранский произвел его в полковники полка. Он служил в Ирландии под командованием маршала герцога Шомберга, отличился при осаде Каррикфергуса и во всех случаях проявлял столько личной храбрости и предприимчивости в сочетании с великодушием и заботой об интересах своих солдат, что его полюбили в полку. Он умер в Дандолке в октябре 1689 года, вызвав глубокое сожаление офицеров и солдат своего полка.

Ричард Брюэр.

Назначен на должность 1 ноября 1689 года.

Летом 1685 года Ричард Брюэр набрал роту копейщиков и мушкетеров для полка сэра Эдварда Хейлза, ныне четырнадцатого пехотного, и служил в этом отряде до революции. Он слишком высоко ценил устоявшуюся религию и конституцию своей страны, чтобы позволить себе способствовать их разрушению, и с большой теплотой поддерживал принципы революции. 31 декабря 1688 года он был произведен в лейтенанты.- Звание полковника Двенадцатого пехотного полка, в составе которого он служил в Ирландии, и неоднократно проявлял особую храбрость, за что был награжден званием полковника полка 1 ноября 1689 года. Он командовал двенадцатым полком в битве при Бойне в 1690 году, а также в сражении при Лейнсборо и был назначен комендантом в Маллингаре, вблизи которого войска, находившиеся под его непосредственным командованием, имели несколько стычек с отрядами противника. Он продолжал служить в Ирландии до тех пор, пока не произошло освобождение этой страны от власти короля Якова, а в 1692 году командовал своим полком в экспедиции под командованием герцога Лейнстерского. Он также служил во главе своего полка в Нидерландах во время кампании 1694 года; участвовал в нападении на форт Кеноке и обороне Диксмуда в 1695 году (в последнем упомянутом случае он выступил против губернатора, приняв решение о капитуляции), а также в защите приморских городов из Фландрии в 1696 году. После заключения Рисвикского мира он отправился со своим полком в Ирландию; и с началом войны, в царствование королевы Анны, он ушел в отставку со службы.

Джон Ливсей.

Назначен 28 сентября 1702 года.

Этот офицер был назначен лейтенантом королевских фузилеров в 1685 году; он служил в армии во время войн короля Вильгельма III и отличался храбростью и неукоснительным исполнением служебных обязанностей во всех случаях жизни, и эти качества были вознаграждены королевой Анной в сентябре 1702 года орденом. полковник Двенадцатого полка, которым он командовал в Вест-Индии в 1703, 1704 и 1705 годах. 1 января 1707 года он был произведен в бригадные генералы, а 1 января 1710 года – в генерал-майоры. Политические события, связанные с отстранением знаменитого Джона герцога Мальборо от командования армией и мерами, принятыми новым министерством королевы Анны, заставили генерал-майора Ливсея в 1712 году оставить командование полком. Он умер 22 февраля 1718 года.

Ричард Филлипс.

Назначен 16 марта 1712 года.

Ричард Филлипс поступил на службу в армию в сентябре 1669 года, и с увеличением численности армии, после объявления войны Франции и Испании в 1702 году, он был назначен командиром роты в одном из корпусов, сформированных по этому случаю. В 1706 году он отправился со своим полком (бреттонским, впоследствии расформированным) на помощь Барселоне; в 1707 году служил в Испании под командованием графа Голуэя и был взят в плен в битве при Альманзе. Впоследствии он служил со своей ротой на флоте в качестве морского пехотинца и был произведен в лейтенанты.- Полковник полка. В 1712 году королева Анна наградила его за заслуги чином полковника Двенадцатого пехотного полка, из которого в 1717 году он был переведен в сороковой полк, тогда только что сформированный из независимых рот, в Плацентии, Аннаполисе и других частях Америки. В 1735 году он был произведен в бригадные генералы, в 1739 году – в генерал-майоры, а в 1742 году – в лейтенанты.В 1742 году – в генералы. В 1750 году он был переведен в тридцать восьмой пехотный полк. Он умер в январе 1751 года.

Томас Стэнвикс.

Назначен 25 августа 1717 года.

Томас Стэнвикс с хорошей репутацией служил в Нидерландах при короле Вильгельме III, а затем в Голландии и Германии под командованием знаменитого Джона герцога Мальборо.[98] В апреле 1706 года ему было поручено собрать, сформировать и дисциплинировать пехотный полк в Ирландии, с которым он в мае 1707 года отправился из Корка в Португалию, где служил под командованием маркиза де Монтандра, маркиза де Фронтериры и графа Голуэя. В 1709 году он участвовал в битве при Кайе, где его полк сильно отличился, а в 1710 году он командовал штурмовым отрядом при взятии Херес-де-лос-Кавалерас: после заключения Утрехтского мира его полк был расформирован. В 1715 году, когда сторонники самозванца попытались возвести его на трон, полковнику Стэнвиксу было поручено собрать пехотный полк для службы королю Георгу I. В июле 1717 года он был переведен в тридцатый полк, которым командовал всего пять недель, после чего был отправлен в отставку. назначен на двенадцатую ступень. Он умер 14 марта 1725 года.

Томас Уитэм.

Назначен 22 марта 1725 года.

Этот офицер получил назначение в полк сэра Уильяма Клифтона, ныне пятнадцатый пехотный, после подавления восстания Джеймса, герцога Монмутского, в июне 1685 года; и он служил под началом короля Вильгельма в Ирландии и Фландрии, где приобрел репутацию храбреца и внимательного отношения ко всем своим обязанностям. 29 августа 1702 года королева Анна наградила его званием полковника Двадцать седьмого пехотного полка, в составе которого он служил в Вест-Индии в 1703 и 1704 годах и участвовал в неудачной атаке на остров Гваделупа. В 1707 году он был произведен в бригадные генералы, а в 1710 году – в генерал-майоры; он служил в Испании во время последней части войны за наследство, некоторое время командовал гарнизоном острова Менорка, а в 1715 и 1716 годах он командовал подразделением, в котором он служил. бригада пехоты в Шотландии, под командованием герцога Аргайла, во время восстания графа Мара. В 1725 году он был переведен в двенадцатый пехотный полк, а в 1727 году получил звание лейтенанта.- Генерал; в 1739 году он был произведен в генералы и в течение нескольких лет был губернатором Бервика и острова Холи. Он умер 28 апреля 1741 года.

Сципион Дуруре.

Назначен 12 августа 1741 года.

В декабре 1705 года Сципио Дуруре был произведен в офицеры, и у него было преимущество – он провел три кампании под командованием знаменитого Джона Дюка Мальборо. Он много лет прослужил в Двенадцатом пехотном полку, в который был назначен лейтенантом.- Полковник 25 августа 1734 года; он также был назначен капитаном и смотрителем замка Сент-Мос (или Мосс), а в 1741 году произведен в полковники Двенадцатого полка. Он отличился в битве при Деттингене в 1743 году и проявил большую храбрость во главе своего полка в битве при Фонтенуа в 1745 году, где был смертельно ранен.

Генри Скелтон.

Назначен 28 мая 1745 года.

Генри Скелтон поступил на военную службу в декабре 1708 года и отслужил две кампании в Нидерландах. Он много лет служил офицером в третьем пехотном гвардейском полку, в 1739 году получил звание майора полка и звание полковника в армии, а в апреле 1743 года был произведен в лейтенанты.- Полковник того же корпуса. В августе следующего года король Георг II. наградил его званием полковника тридцать второго полка; Его Величество также произвел его в генерал-майоры, а в 1745 году перевел в двенадцатый пехотный полк и произвел в лейтенанты.- Генерал в 1747 году. Он умер 9 апреля 1757 года.

Роберт Нейпир.

Назначен 22 апреля 1757 года.

9 мая 1722 года Роберт Нейпир был назначен прапорщиком во второй пехотный полк и, прослужив в полку несколько лет, был зачислен в штат и назначен на должность генерал-квартирмейстера. В 1745 году он был произведен в лейтенанты.- полковник и назначен заместителем генерал-квартирмейстера; в 1746 году ему было присвоено звание полковника, а затем он был назначен генерал-адъютантом сухопутных войск. В 1755 году король Георг II назначил его полковником недавно сформированного полка, ныне пятьдесят первого пехотного; в 1756 году ему было присвоено звание генерал-майора, а в 1757 году он был переведен в двенадцатый пехотный полк. В 1759 году он был произведен в лейтенанты.- Генерал. Он умер в ноябре 1766 года.

Генри Клинтон.

Назначен 21 ноября 1766 года.

Генри Клинтон, внук Фрэнсиса, шестого графа Линкольна, служил в независимой пехотной роте в Нью-Йорке, а в 1751 году был назначен лейтенантом и капитаном второго пехотного гвардейского полка, из которого в 1758 году был произведен в капитаны и лейтенанты.- Полковник первого пехотного полка. Он служил в Германии во время семилетней войны, в 1762 году был произведен в полковники, а в 1766 году получил звание полковника двенадцатого пехотного полка. В 1772 году он был произведен в генерал-майоры. В начале американской войны, в 1775 году, он был отправлен с подкреплением в Бостон в чине местного лейтенанта.- Генерал, и в битве при Банкерс-Хилле он присоединился к войскам, участвовавшим в конфликте с дополнительными силами из Бостона, и внес существенный вклад в одержание победы. Впоследствии он отправился в Северную Каролину в чине местного генерала; принял командование войсками, прибывшими из Великобритании, и в 1776 году предпринял захват Чарльстона, но не смог достичь своей цели из-за отсутствия достаточных сил. Затем он присоединился к генералу сэру Уильяму Хоу, участвовал в освобождении Лонг-Айленда и командовал передовой колонной армии в битве при Бруклине. Генерал Клинтон также командовал дивизией, которая овладела островом Нью-Йорк, участвовал в Уайт-Плейнс и других сражениях, также командовал войсками, которые захватили Род-Айленд, и был награжден званием рыцаря ордена Бани. В 1777 году он командовал[101] в Нью-Йорке и, чтобы отвлечь внимание армии генерала Бургойна, двинулся вверх по реке и захватил форты Клинтон и Монтгомери. Весной следующего года он был назначен главнокомандующим в Северной Америке и, приняв командование армией в Филадельфии, двинулся оттуда маршем на Нью-Йорк, отражая атаки противника во время движения. Зимой 1778 года он был переведен из двенадцатого пехотного полка в командование корпусом королевских шотландских эмигрантов, а в 1779 году был назначен полковником седьмого полка, или собственных легких драгун королевы.

Уход французского флота из Северной Америки позволил генералу сэру Генри Клинтону снарядить экспедицию против Чарльстона, который он захватил в 1780 году, за что получил благодарность парламента, и за этим успехом последовали важные результаты в Северной и Южной Каролине; но успех продолжался недолго в поддержку британского дела, несмотря на некоторые неудачи, его сменил на посту главнокомандующего в Северной Америке генерал Карлтон. Он прибыл в Англию в июне 1782 года и впоследствии опубликовал оправдание своего поведения. Губернатором Лимерика был назначен генерал сэр Генри Клинтон; он также был камергером герцога Глостерского и много лет был членом парламента; в 1795 году он был назначен губернатором Гибралтара. Он умер в декабре того же года.

Уильям Пиктон.

Назначен 21 апреля 1779 года.

Первые заслуги этого офицера были в морской пехоте, где в марте 1755 года он получил звание капитана, а в августе 1756 года был назначен капитаном гренадерской роты Двенадцатого пехотного полка. Он служил во главе своей роты в Германии во время семилетней войны и неоднократно проявлял большую храбрость. В 1762 году он был произведен в майоры, а в 1765 году – в лейтенанты.Полковник своего полка. В течение тринадцати лет он исполнял все обязанности командира[102] двенадцатого полка в Соединенном Королевстве, а затем в Гибралтаре, с пользой для себя и службы, и в 1778 году был назначен полковником семьдесят пятого пехотного полка, тогда только что произведенного в офицеры, а затем расформированного в следующем году он был переведен в Двенадцатый полк.

Король Георг III. он часто выбирал достойных людей, которым он дарил особые знаки своего королевского одобрения, и продвижение полковника Пиктона по службе является примером внимания Его Величества к достойным службам, которые не пользовались покровительством министров или парламента. После назначения в чин полковника Двенадцатого полка полковник Пиктон отправился ко двору и, поцеловав руку его Величества на приеме, был допущен на аудиенцию в королевский кабинет, где в благодарственных выражениях поблагодарил за оказанную ему честь; и его величество ответил: “Вы всецело обязаны капитану Пиктону, который командовал гренадерской ротой Двенадцатого полка в конце войны в Германии”, – в то же время особо упомянув о его доблести при Зеренберге, за что он был награжден орденами общей важности.[22]

После этого разговора он присоединился к своему полку в Гибралтаре и отличился при обороне этой крепости под командованием генерала Элиотта.

В 1782 году ему было присвоено звание генерал-майора, а в 1793 году – лейтенанта.- Генерал, а в 1798 году получил звание генерала. Он умер в 1811 году.

Сэр Чарльз Гастингс, баронет.

Назначен на должность 15 октября 1811 года.

Чарльз Гастингс, внебрачный сын Фрэнсиса, десятого графа Хантингдона, был назначен прапорщиком в Двенадцатый пехотный полк в июле 1770 года и присоединился к полку в Гибралтаре. В 1776 году он был произведен в лейтенанты, и ему было разрешено служить в двадцать третьем полку в Америке, где он был назначен адъютантом графа Перси, а затем сэра Генри Клинтона. Он участвовал в боях при Пелхэм-мэнор и Уайт-Плейнс, а также во взятии форта Вашингтон; также в успешной экспедиции против американских складов в Данбери. Он сопровождал сэра Уильяма Хоу в Пенсильванию, участвовал в боях при Брендивайне и Джермантауне и был дважды ранен. В 1780 году он был произведен в капитаны Двенадцатого пехотного полка и присоединился к своему полку в Гибралтаре, где у него было несколько возможностей отличиться во время осады этой крепости, и он проявил большую храбрость во время вылазки в ноябре 1781 года. В 1782 году он был назначен майором семьдесят шестого полка; в 1783 году его повысили до лейтенанта.- Полковник семьдесят второго полка, который был расформирован в том же году. В 1786 году он получил звание лейтенанта.- Полковника тридцать четвертого полка, после чего был переведен в шестьдесят первый, а затем в шестьдесят пятый. В 1796 году он был произведен в генерал-майоры, а в 1803 году – в лейтенанты.- в генералы. В феврале 1806 года он получил титул баронета из Уиллсли-Холла в графстве Дерби, а в ноябре следующего года был назначен полковником четвертого гарнизонного батальона, из которого в июле 1811 года был переведен в семьдесят седьмой полк, а в октябре следующего года – в двенадцатый пехотный полк.. В 1813 году он был произведен в генералы. Он умер в 1823 году.

Достопочтенный Роберт Мид.

Назначен 9 октября 1823 года.